— Где отец? — настороженно спросил я, когда сел за небольшой стол.

Кухня не поражала роскошью, очаг был рукотворным, никакими электроплитами или бензиновыми горелками не пахло. Металлическая посуда, засушенные травы, ягоды, грибы. Если в коридоре пахло просто лесом, тут пахло летним лесом. Дверь на кухню была прикрыта, вот почему мы не почувствовали запах ягод на входе.

От очага тянуло теплом, в щель дверцы можно было видеть крупные угли. Милослава пододвинула вычищенный до блеска алюминиевый чайник с края плиты на середину, после чего села напротив.

Какое-то время женщина просто смотрела на меня, немного нервируя, особенно в свете заданного минутой ранее вопроса. Из раздумий её вывел засопевший чайник, хозяйка встала, чтобы достать пару кружек. В посуду что-то полетело, какие-то травы, затем всё было залито кипятком. Передо мною опустилась одна из кружек, вторую Милослава взяла в руки, грея ладони, хоть в комнате и было очень тепло.

— Твой отец сейчас спит, — начала она. Было видно, что каждое слово даётся не просто, поэтому я не торопил. Главное было выяснено, обострения конфликта с отцом сейчас не будет, значит время поговорить у нас есть. — Я не стала его выводить из лечебного сна, хотя он давно здоров. Хотела сначала послушать, что же произошло. Характер ран дал многое, но не всю картину.

Пожав плечами, начал рассказ. Скрывать ничего не стал, как бы то ни было — это моя родная мать. Единственное, опустил некоторые детали. Таким образом Романовы оказались «наказаны», а не «полностью уничтожены», отец не вынес горя, а не «я его приложил».

Собираясь исповедаться с удивлением заметил, что рассказал только то, что мне было выгодно сейчас. Напряжение последних суток не отпускало, мозг работал в разогнанном режиме.

— Ольга не отступит, я это точно знаю, — покачала головой Милослава, как только я закончил. — Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Дам тебе один совет, ни в коем случае не думай, что понимаешь её, она непредсказуема.

— Спасибо, я учту.

Что за игры в молчанку?

Я не мог сейчас рассказать Милославе всего. Состояние отца напрямую зависит от этой женщины, и я сейчас не про тело.

Что сказать матери, увидев её через долгие годы? Мама, я всех убил!? И такая безумная улыбка в стиле особо опасных преступников. Только она сейчас сможет заполнить пустоту в сердце отца.

Мы неловко замолчали, смотря каждый в свою сторону.

— Но, ты же не для этого выставила мою подругу? — подтолкнул я.

Да, можно и самому начать разговор. Но я чувствовал какую-то детскую обиду, за то что она исчезла. Вести в этом диалоге? Нет.

— Прости.

Снова минутная пауза, я переваривал такое простое слово, а Милослава смотрела куда угодно, только не на меня.

— Кто эти дети? — спросил я.

Плечи женщины опустились. Она правильно всё поняла, я не могу её простить.

— Это твои брат и сестра, — удивила она. — Когда всё случилось… Это долгая история, там присутствовала Ольга Романова. Но это не важно, в общем когда я якобы умерла, то была беременна.

Мои эмоции были написаны на лице, как бы заметила Лара. А точнее одна эмоция — скепсис. Даже пятилетний ребёнок мог посчитать, что такое невозможно. Слишком взрослые дети, если не мои ровесники то немногим младше.

— Я же говорю, всё не просто, — попыталась сформулировать Милослава, а затем неожиданно спросила. — Ты знаешь, что я была пиявкой? Это такие люди…

— Можешь не объяснять, я знаю.

— Боюсь ты не понимаешь, я обладала даром, но во мне зрела чернота. Так я назвала данный феномен. Это как дыра в груди, постоянное чувство голода в энергетическом плане. Но самое главное в том, что болезнь начала прогрессировать. С каждым днём силы утекали, я слабела.

— Поэтому ты повернулась на изучении Врат? — догадался я.

— Не буду спрашивать, откуда ты знаешь. Но в целом верно. Я нашла несколько способов, попробовав каждый из них практически отчаялась найти выход. Пока не поговорила с Владимиром.

— Дедушкой? — а вечер перестаёт быть томным.

— Да, — кивнула она. — Он дал мне несколько советов, он очень внимательный.

— Был.

— Что? — сбилась Милослава.

— Я говорю был, Владимир погиб, уже достаточно давно. До вас эти новости должны были дойти. Мои похождения помню тут пользовались спросом доставка не страдала.

— Не понимаю, — нахмурилась женщина. — Должно быть это потому, что я была занята последнее время. Никто тут не знает, что между мной и Фонвизиными есть какая-то связь, поэтому и сообщить некому. Со вчерашнего дня вообще не была в городе, после того, как Костю принесли.

— Отец тебе потом всё расскажет, даже более того, — вздохнул я.

Тут дверь в прихожую открылась, из коридора послышался взволнованный голос Мирослава.

— Мама! Дружок пришёл!

Милослава посмотрела на сеферон, видимо сверяя время.

— Но ещё рано…

— Он ранен! — открыл дверь на кухню рыжий.

За спиной маячила его сестра и Лара, если оба подростка были взволнованы, то Лара смотрела на меня дикими глазами, словно увидела центуриона во плоти.

Женщина тут же встала, следуя за подростками, я собирался остаться, но меня подхватила за локоть дочь трактирщика, со словами.

— Ты должен это увидеть.

Непонимающе провожая спину Лары, последовал за ней. Дружок? Это какой-то пёс? Или может быть кот? Что за домашнее животное может быть хоть и не у простой, но достаточно рядовой семьи, живущей у леса.

Когда я появился на крыльце, ворота были открыты, одну из створок уже запирали назад. Спустившись по лестнице, я стал искать причину переполоха. Женщины устремились в сторону нашего грузовичка, туда-же отправилась и Кира.

Пришлось идти за ними к этому моменту у меня просто зашкаливало любопытство.

Но не успел я сделать и пары шагов, как остановился.

Милослава зажгла магический светильник, ведь на улице уже давно наступила темнота. Поэтому я не сразу заметил питомца родственников. Удивительным образом сначала показалось, что грузовик сам по себе начал двигаться. Только потом пришло осознание, что это нечто другое. Из-за кузова автомобиля медленно вышел громадный монстр.

Изменённый олень, с огромными ветвистыми рогами, напоминающими узор молний. Рога как и многое в организме подверглись изменениям, несколько увеличившись, появились дополнительные ответвления, острые как ножи.

— Вот срань! — выругался я.

Тем временем подобный скале монстр вышел полностью. Бока его вздымались, шкура была пробита в нескольким местах, на спине красовались росчерки когтей. На притоптанный снег двора стекала алая кровь, добавляя красок.