3. Синий камень. Располагается у д. Обухово, невдалеке от п/о Дубровск, по дороге в Оларево, Вологодского района»[75].

Синий камень у деревни Анисимовская в Вологодской области (по А. Ю. Кашинцеву)

Итак, теперь мы узнаём о существовании камней с таким же названием в Москве, в разных уголках Московской области и не только. Нам необходимо разобраться, что может означать такое название, что между этими камнями общего и чем они отличаются друг от друга, помимо внешнего вида.

Синие камни, насколько можно судить (мне пока удалось добраться только до четырёх, но и этой информации уже достаточно), различны по размерам, очертаниям и породе. Какие-то – действительно синеватые, какие-то – скорее красные или зелёные.

Естественно, напрашивается вывод, что название «синий» отнюдь не является производным от собственно цвета породы, из которой состоит тот или иной валун. Что тут говорить, если даже самый знаменитый – с берега Плещеева озера – тоже кажется синим лишь при определённых условиях.

Недавно было высказано мнение, что можно вообще не выделять «Синие камни», а поместить в одну группу с другими: «„Синие камни“. В эту же группу можно включить все камни с „цветовыми“ названиями. Как правило, у таких камней почти полностью утеряна сюжетная линия. Они пользуются широкой „целительной“ славой. Чаще всего встречаются в Ярославской области и на стыке границ Ярославской и Ивановской областей»[76].

Приведённое мнение кажется несколько поспешным. Можно сказать, что Синие камни встречаются в разных местах, но, поскольку речь в статье идёт об определённом регионе, примем как данность, что там они локализуются, где указывает автор. Далее в тексте встречается интересное пояснение касательно того, что камни с цветовыми названиями – наиболее часто встречаемая группа культовых камней (после следовиков) «в районе Верхней Волги. К ней относятся все камни, которые имеют цветовое название – “Синий”, “Белый” и др. Как правило, те места, где располагались камни, приобретали аналогичные названия, которые сохранились и до наших дней. Благодаря этому в большинстве случаев до нас дошли легенды и о самих камнях, и о местах, где они находились. Наиболее распространенное название таких памятников – “Синий”.

Наиболее часто такие памятники встречаются в районе стыка границ Переславского р-на Ярославской области, Ильинского р-на Ивановской области и Александровского р-на Владимирской области»[77].

Немного непонятно, что имел в виду автор, указав, что «сюжетная линия утеряна», если легенды о камнях и местах, где они находились, пока ещё доступны. Мы поняли уже, что камням давали название не по цвету породы. Раз так, возникает сомнение в правомерности объединения почитаемых камней по цветовому названию. Оно не восходит к их внешнему виду. А вот если мы будем расценивать цветовое название-атрибут как мифологическую категорию, то с объяснениями станет довольно просто. Тогда правильно будет считать, что «синими» называли не просто камни какого-то конкретного цвета, но те, вокруг которых складывался специфический культ, возникала обрядность определённого типа.

Тогда нам стоит согласиться с А. Альквист и прочими авторами, которые прослеживают связь таких камней с Иным миром (их немало). Если говорить о славянской вариации культа священных «Синих камней», то уместно увидеть здесь связь со «скотьим богом» Велесом как властителем соответствующей части мифологической вселенной по архаичным восточнославянским представлениям.

Где-то здесь или совсем рядом и находилось разрушенное Авраамием Ростовским капище Велеса. Июнь 2007 года

Кстати, не исключено, подобный же камень находился и в Ростове Великом – там, где на берегу прекрасного озера Неро некогда стояло святилище в честь Велеса. Поздняя (XVIII века) редакция «Жития Авраамия Ростовского» описывает связанную с ним историю так:

«Рцы же ми, отче, ты, чесо ради, скорбя, седиши близ многострастнаго сего идола Велеса? Глагола же ему блаженный Авраамий: Тщание мое ко Господу Богу, отче, да подаст ми помощь, еже разорити многострастнаго сего и (л.11об.) нечистаго идола Велеса, и невозможно ми, презре бо Господь Бог моление мое, и сего ради скорбя седох.

Блаженный же Авраамий воста и поведа ему вся бывшая, коея ради вины и камо грядет, и что ради на взыскание дому Иоанна Богослова. Глагола ему той страшный муж: Возвратися, старче, и возми мою трость, и иди, отнеле же грядеши, и приступи ко идолу Велесу без возбранения, и избоди (л.13) его // сею тростию во имя Иоанна Богослова, и будет ти в прах окаянный. Преподобный же Авраамий приим трость у благообразна мужа. Той же муж невидим бысть. Преподобный же, страхом и радостию одержим, возвратися вспять, и прииде ко идолу Велесу без возбранения. И во имя Иоанна Богослова избоде его тростию. И бысть в прах окаянный, исчезе в пропасть, яко в бездну, и с каменеем».

«Авраамий повергает идола». Роспись церкви Иоанна Богослова в Ростове Великом

В принципе, не менее вероятно, что в Ростове стояло и антропоморфное изображение божества, а сделанное нами допущение основано только на том, что Ростов – город по преимуществу не славянский в описываемое время, а финно-угорский. У мерян же были более в ходу именно абстрактные камни.

Добавим некоторые этимологические параллели. Они важны для определения происхождения литонима, то есть названия камней такого типа. Распространено утверждение, что русское «Синий камень» есть заимствование мерянского названия в прямом либо в искажённом виде: «Огромные сине-серые валуны, лежащие по берегам водоемов, меряне посвящали богу-громовержцу и называли их Sini, то есть “синий”»[78].

Версия, конечно, соблазнительная, но сомнительная – исходя из того, что нам известно о преемственности и параллелях в культах славян и финно-угров. Как мерянский громовник Укко превратился в нашего бога плодородия? И как небесный бог и громовник Укко стал божеством, связанным с «трауром», с культом мёртвых вообще, если божествами подземного мира, мира мёртвых у родственных саамов, например, считались бог болезней и смерти Рота (Руста, Мублен), изображавшийся в виде всадника, и «мать мёртвых» Ябме-акка? Или в доступных справочниках по мифологии чего-то не хватает?