— Любить! — просто ответила Арис. — Ты не сможешь жить с мужчиной, если не любишь его, если не считаешь его лучшим для себя. Но только ты знаешь правду о себе. Ты можешь обмануть его, но ты не сможешь обмануть себя, и тогда твоя жизнь будет медленным умиранием от зияющей пустоты в душе. И никакие почести, украшения, наряды не заменят любви.

— При чем тут любовь? Есть наш сын, ему нужен отец, ему нужна семья.

— Он же все чувствует и будет чувствовать, что между вами нет любви, а есть только соглашение, и это будет разрушать его.

— Это все россказни, любовь можно создать, я буду бороться за любовь Мадрука! — сощурив глаза, воинственно закончила Тайра. — Никто не сможет забрать его у меня!

И вдруг Арис уловила, что в глазах Тайры что-то промелькнуло, и мгновенно осознала, что за внешней кротостью и хрупкостью жены правителя скрывается огромная сила и хитрость. Тайра все поняла еще в первую встречу в храме, почувствовала безошибочным женским чутьем, что между Мадруком и Арис что-то происходит. И пока жрица пыталась убежать от любви, Тайра стремилась с ней подружиться, чтобы сделать эту любовь невозможной, чтобы превратить ее в предательство. Она обращалась к Арис за помощью и по ходу дела намекала ей, что настоящая подруга никогда не посягнет на чужого мужа. И чем больше Арис стремилась помочь, тем больше ликовала Тайра, превращая помощь в оружие против Арис.

Арис поймала немигающий взгляд Тайры и почувствовала, что от внезапной слабости у нее подкосились ноги, словно Тайра забрала всю ее силу, воспользовавшись ее открытостью и незащищенностью.

— Извини, что-то мне нехорошо, надо на воздух. — Арис почти выбежала из комнат Тайры и пошла в сад. Прислонившись лбом к первому попавшемуся дереву, она пыталась осознать свое открытие. Двадцать третий лунный день — день обольщений, день, когда те, кому нужна чужая энергия и чужая сила, пытаются эту силу забрать, жалуясь на жизнь, навязывая чувство вины, провоцируя ссоры. В этот день человек становится уязвимым для таких поражений. И Арис, как девочка, попалась в ловушку, столь изощренно расставленную женой Мадрука, может, даже и неосознанно. Может, Тайра еще ничего и не знала о них, просто уничтожала возможных соперниц.

Арис начала лихорадочно вспоминать практики по защите. Обычно они действовали часа два-три, этого было достаточно, чтобы пережить обед и устоять перед нападками Тайры. Почему-то Арис чувствовала, что они будут. Она сделала несколько глубоких вдохов и выдохов, стараясь отогнать все тревожные мысли и настроиться на практику.

Как же она пожалела, что Хортицы нет рядом с ней! Но, видимо, подруга почувствовала, что нужна ее помощь. Внутренним взором Арис увидела, как к ней пришли четыре волка и сели вокруг. Она встала в центре круга и, подняв руки к небу, обратилась к невидимой Луне:

Затем она обратилась к волку Востока:

Затем Арис повернулась к волку Севера:

И, повернувшись еще раз влево, Арис обратилась к волку Запада:

И наконец, Арис обратилась к волку Юга, повернувшись еще раз влево:

Вернувшись к Востоку, жрица опять вышла в центр круга и обратилась к Луне:

Настало время завершить ритуал и поблагодарить волков, и Арис опять пошла по кругу, против часовой стрелки, обращаясь к волкам:

Встав в центр, Арис поблагодарила Луну за помощь:

— Спасибо и тебе, Хортица, за помощь. — И почувствовала, что рядом с ней незримо присутствует и защищает ее белая волчица. Уже выходя из комнаты, Арис знала, что волчица будет рядом.

Улыбнувшись самой себе, Арис поняла, что готова к новой встрече и с Тайрой, и с Мадруком.

— Посмотри, у него глаза как у Мадрука! — Тайра передала малыша Арис, стоило той войти в зал. — Правда он чудесный? Мадрук его обожает! Возится с ним постоянно!

Арис взяла малыша и почувствовали в сердце огромную нежность: это была кровинка Мадрука, мужчины, которого она любит. В этом ребенке была его сила, его мудрость, его наследие и его надежды. И разве ее надежды что-то значат по сравнению с этой новой жизнью? Разве ее счастье, ее любовь важнее, чем спокойствие и счастье этого крохотного человечка, доверчиво ей улыбающегося и играющего с ее волосами?