Калли тут же спрыгнула на пол, открыла холодильник и начала доставать оттуда яйца и масло.

— Запомни, Калли, какая Петра хорошая подруга. И никогда не забывай. Может, когда-нибудь Петре тоже понадобится, чтобы ты была ей такой же хорошей подругой. Поняла?

В тот же вечер Калли и Антония отнесли еще теплое печенье Грегори. Мама и папа Петры горделиво улыбались, слушая рассказ о благородном поступке дочери. Калли и Петра выбежали на крыльцо. Они сидели на ступеньках и ели вкусное домашнее печенье.

Вспомнив сладкое печенье с шоколадной крошкой, Калли поежилась. Живот ее подвело от голода. Она сидела на лугу и плела венок для лучшей подруги. На жарком солнце нос у нее облупился, Калли решила вернуться в лес. Там не так печет и спокойно.

Мы с Мартином и Фильдой жмемся друг к другу. Сидим рядом на диване в доме у миссис Норленд и пытаемся решить, что делать дальше. Да, мы должны ответить на вопросы журналистов, но мы не знаем, с чего начать. И даже не знаем, что говорить. То есть… как может мать или отец встать перед камерой и сказать всему свету: «Я потерял ребенка, пожалуйста, помогите мне его найти». Не представляю, как это возможно…

И все же дело надо сделать. Я перебираю стопку снимков. Вот Калли первый раз пошла в первый класс; на лице у нее нерешительная улыбка, недостает двух передних зубов, волосы причесаны и завиты, она смотрит прямо в камеру. Калли в желтом купальнике — в начале лета, кожа у нее порозовела от солнца, волосы заплетены в две косички. Калли и Петра — всего неделю назад, сидят на кухне за столом, положив руки друг другу на плечи и соприкоснувшись головами…

— Пошли, — говорю я, вставая.

Пораженные Мартин и Фильда смотрят на меня снизу вверх.

— Все решим по ходу дела, — говорю я. — Пошли.

Мы подходим к двери; я крепко держу Фильду за руку, а она держится за Мартина. Вот таким паровозиком мы и вываливаемся на крыльцо. Идем по длинной дорожке к Тимбер-Ридж-роуд, где нас ждет женщина-репортер. Я на секунду зажмуриваюсь от яркого солнца; женщина-репортер в красном костюме выжидательно смотрит на нас. После минутного замешательства она обращается к нам:

— Во-первых, позвольте выразить вам свое сочувствие. Меня зовут Кэти Гласс, и я работаю на канале KLRS. Ответьте, пожалуйста, на несколько вопросов.

— Меня зовут Антония Кларк, — начинаю я, — а это Мартин и Фильда Грегори. Наши дочери, Калли и Петра… пропали. — Я показываю ей тот снимок, где Калли и Петра вместе сидят на кухне за столом. Рука у меня дрожит.

Фильда пожимает мне руку и тихо продолжает:

— Пожалуйста, помогите нам найти наших девочек. Пожалуйста, помогите нам найти девочек, — повторяет она. — Им семь лет. Они лучшие подруги. Они хорошие девочки. Если кто-нибудь знает, где они, пожалуйста, сообщите об этом.

Я кошусь на Мартина. Глаза у него закрыты, голова опущена.

— Когда вы поняли, что девочки пропали? — спрашивает репортер.

Из-за наших спин выходит агент Фитцджералд:

— Звонок об исчезновении Петры Грегори поступил сегодня приблизительно в половине пятого утра. О Калли Кларк сообщили вскоре после Петры. Обеим девочкам по семь лет. В последний раз, когда родители видели Петру, на ней была синяя пижама. На Калли Кларк — розовая ночная рубашка. Вчера вечером девочки, как обычно, легли спать…

— У вас есть подозреваемые?

— Подозреваемых пока нет, — говорит агент Фитцджералд. — Пока нам не удается разыскать отца Калли, Грифа Кларка, и его друга Роджера Хогана. Сегодня рано утром они уехали на рыбалку. Нам нужно сообщить им о том, что случилось. Всех, кому известно об их местонахождении, мы просим позвонить в полицейское управление округа Джефферсон.

— Вы их в чем-то подозреваете? — спрашивает Кэти Гласс.

Я ахаю. Супруги Грегори поворачиваются ко мне.

— Гриф Кларк и Роджер Хоган ни в чем не подозреваются. Мы просто хотим сообщить мистеру Кларку, что его дочь и Петра Грегори пропали.

— Куда они поехали рыбачить?

— На Миссисипи, в район Джульена.

— У вас есть их фотографии?

— Нет. Они же не подозреваемые. Повторяю, Кларк и Хоган не подозреваемые, но им необходимо срочно вернуться домой, в Уиллоу-Крик.

— Есть ли что-то общее между исчезновением двух девочек и делом Дженны Макинтайр? — спрашивает женщина-репортер. У меня все внутри сжимается от ужаса. Никто не упоминал при мне о том прошлогоднем страшном деле.

— В настоящее время никакой связи не прослеживается, — сухо отвечает Фитцджералд.

— Правда ли, что Мэри-Эллен Макинтайр, мать Дженны Макинтайр, приехала в Уиллоу-Крик, чтобы поддержать родных пропавших девочек?

— О приезде миссис Макинтайр мне ничего не известно. Пока это все. Мы созовем пресс-конференцию, как только появятся новые сведения о Петре Грегори и Калли Кларк. Родители Петры и Калли, а также полицейское управление округа Джефферсон будут признательны за любую информацию, связанную с местонахождением девочек. Всех, кому что-либо известно, мы просим связаться с местными властями.

С этими словами агент Фитцджералд отходит от микрофонов и возвращается к дому миссис Норленд. Мы плетемся за ним. После того как Фитцджералд упомянул про Грифа, Фильда выпустила мою руку, хотя за Мартина держится по-прежнему крепко.

Как только мы оказываемся в доме миссис Норленд, Фильда поворачивается ко мне:

— Оказывается, ваш муж рано уехал на рыбалку? Может, ему что-нибудь известно о Петре и Калли? Почему он сейчас не с нами?

— Погодите. — Я поднимаю руку. — Гриф ничего не знает про девочек. Они с Роджером уехали очень рано. А на рыбалку собирались давно, задумали поехать еще несколько недель назад. — Я стараюсь скрыть гнев, но получается плохо.

— Он пил, — вдруг говорит Мартин.

— Что? — не понимаю я.

— Гриф пил. Сегодня утром повсюду валялись пивные банки.

— Ну и что? — Я пожимаю плечами. — Подумаешь, выпил несколько банок пива. Большое дело… — Краем глаза я замечаю, что агент Фитцджералд внимательно наблюдает за нами.

— Я не раз видел его пьяным, — продолжает Мартин. — Когда он напивается, он не из тех, с кем приятно общаться.

— Не ваше дело! — шиплю я.

— Моя дочь пропала! — кричит Фильда. — Моя дочь пропала, и вам кажется, будто дурные привычки вашего мужа здесь ни при чем? Может, так и есть, а может, он очень даже при чем! Кстати, а где ваш сын? Куда он пропал? Он часто играл с девочками, возился с ними… Странно, если не сказать больше. Подросток играет с первоклашками!

— Да как вы смеете? — не выдерживаю я. — Бен никогда не обидит девочек! Ни за что! Как у вас только язык повернулся?! Вы тычете в нас пальцем, обвиняете моих родных… Откуда мне знать, а может, вы сами причастны к их пропаже?