На улице кучи грязного снега, сгребенного к обочине дороги, не давали ни припарковаться, ни перейти проезжую часть. Сквозь мрачные тучи тускло светило солнце. Мимо меня в трамвае проехал маленький духовой оркестр, и под звуки жизнеутверждающей мелодии я поднялась по скрипевшим из-за соли под ногами гранитным ступенькам. Стоявший в дверях полицейский пропустил меня в Сиборд-Билдинг, и, поднявшись наверх, я нашла Вэндера в комнате, ярко освещенной цветными мониторами и ультрафиолетовыми лучами. Сидя перед рабочей станцией, он, водя мышью, внимательно разглядывал что-то на экране.

– Здесь кое-что есть, – сообщил он, забыв даже о приветствии. – Кто-то писал что-то на листе бумаги, который лежал на этом, или почти на этом. Если вглядеться, то можно разобрать едва заметный оттиск.

Тут я начала понимать. В центре освещенного стола слева от него лежал чистый лист белой бумаги, и я наклонилась, чтобы рассмотреть его. Оттиск был настолько слабый, что я засомневалась, был ли он на самом деле или мне просто показалось.

– Это тот самый лист бумаги, что лежал на кровати Дженнифер Дейтон? – взволнованно спросила я. Он кивнул, продолжая двигать мышью.

– Видеокамера уже сняла оттиски, и они остались на жестком диске. Только не трогайте бумагу. Я еще не снял с нее отпечатки. Я только начал, так что потерпите пока. Ну, давай, давай. – Это уже относилось к усилителю изображения. – Я знаю, что камера все схватила. Теперь ты должен нам помочь.

Компьютерные методы усиления изображения – это загадки контрастности. Камера различает более двухсот оттенков серого, глаз человека – меньше сорока. Если чего-то не видно, это вовсе не означает, что там ничего нет.

– Слава Богу, когда работаешь с бумагой, не беспокоишься о шумовом фоне, – говоря это, Вэндер продолжал свое дело. – Все значительно быстрее, когда это тебя не волнует. А вот на днях мне тут пришлось разбираться с кровавым отпечатком, оставленным на простыне. Сами понимаете, переплетение нитей. Не так давно такой отпечаток оказался бы бесполезен. Ну вот. – На участке, над которым он работал, появился новый оттенок серого. – Теперь у нас кое-что есть. Видите? – Он указал на слабые, призрачные блики в верхней части экрана.

– Едва ли.

– Здесь мы пытаемся усилить тени, оставленные от того, что было написано на другом листе, потому что на этом листе ничего написано не было и, соответственно, ничего не стиралось. Тень образуется от света, наклонно падающего на плоскую поверхность этого листа бумаги и на оставленный на нем оттиск, – по крайней мере видеокамера уловила тень ясно и четко. Мы с вами просто так этого не увидим. Давайте попробуем немного усилить вертикальные линии. – Он пошевелил мышью. – Сделаем горизонтальные капельку потемнее. Вот так. Хорошо. Что-то видно. Два-ноль-два, тире. Здесь телефонный номер.

Пододвинув стул поближе к нему, я села.

– Это код округа Колумбия, – сказала я.

– Так, я вижу четверку и тройку. Или это восемь?

Я прищурилась.

– Мне кажется, тройка.

– Вот так получше. Вы правы. Это определенно тройка.

Он еще немного потрудился, и в результате его стараний на экране стали видны другие цифры и слова. Потом он со вздохом сказал:

– Дьявол. Не получается с последней цифрой. Ее просто нет, но взгляните на то, что идет перед кодом округа Колумбия. После «кому» стоит двоеточие. А здесь, прямо под ним, – «от кого» с последующим двоеточием и другим номером. Восемь-ноль-четыре. Это местный. Этот номер очень нечеткий. Пятерка и, кажется, семерка, а может быть, и девятка?

– Думаю, здесь написан номер Дженнифер Дейтон, – сказала я. – Ее факс и телефон на одной линии – у нее в офисе стоял факс, в него вставляются обыкновенные листы машинописной бумаги. Похоже, на том листе, что лежал поверх этого, она написала факс. Что она отсылала? Какой-то документ? Здесь нет никакого сообщения.

– Мы еще не закончили. У нас вырисовывается нечто похожее на число. Одиннадцать? Нет, здесь семерка. Семнадцатое декабря. Я сейчас спущусь немного пониже.

Он пошевелил мышью, и стрелки сползли вниз. Нажав клавишу, он увеличил тот участок, над которым хотел поработать, и начал закрашивать его оттенками серого. Я сидела, не шелохнувшись, пока практически из ничего начали образовываться завитки и точки. Вэндер работал молча. Затаив дыхание, мы смотрели почти не мигая. Так мы просидели около часа – слова постепенно становились более четкими, один оттенок серого контрастировал с другим. Вэндер словно заставлял их появляться, выманивал их. Казалось невероятным, но вот уже все было перед глазами.

Ровно неделю назад, меньше чем за два дня до убийства, Дженнифер Дейтон отправила в Вашингтон, округ Колумбия, факс следующего содержания:

Да, я согласна, но слишком поздно, поздно, поздно. Лучше вам приехать сюда. Как же все плохо!

Когда я наконец отвела глаза от экрана, после того как Вэндер нажал на кнопку распечатки, я почувствовала легкое головокружение. Перед глазами все расплывалось, повысилось содержание адреналина в крови.

– Нужно, чтобы это немедленно увидел Марино. Надеюсь, мы сможем выяснить, чей это номер факса в Вашингтоне. У нас есть все, кроме последней цифры. Сколько в Вашингтоне может оказаться факсов с таким же номером, за исключением последней цифры?

– С цифрами от ноля до девяти. – Вэндер повысил голос из-за работающего принтера. – Самое большее – десять. Десять номеров телефонов или факсов совершенно таких же, за исключением последней цифры.

Он показал мне распечатку.

– Я ее еще немного подчищу и потом дам вам лучшую копию, – сказал он. – И еще кое-что. Мне никак не удается добраться до отпечатка Ронни Уоддела – того кровавого отпечатка, что обнаружили в доме Робин Нейсмит. Каждый раз, когда я звоню в архив, мне говорят, что его файл еще не нашли.

– Не забывайте, какое сейчас время. Я почти уверена, что сейчас там вряд ли кто-нибудь сидит, – сказала я, одолеваемая каким-то дурным предчувствием.

Вернувшись к себе в офис, я дозвонилась до Марино и рассказала ему о том, что обнаружил Вэндер.

– Черт, забудьте про телефонную компанию, – буркнул он. – Мой человек уже уехал на праздники, и никто там больше пальцем не пошевелит в канун Рождества.

– А нам самим не удастся вычислить, кому она посылала факс? – предположила я.

– Не представляю как. Разве что послать факс типа «Кто ты?» в расчете на то, что этот кто-то ответит: «Привет. Я – убийца Дженнифер Дейтон».

– Все зависит от того, запрограммировано ли в том факсе обозначение, – сказала я.

– Обозначение?

– Новые, модернизированные аппараты позволяют запрограммировать имя или название компании в синему. Такой заголовок будет напечатан на всем, что бы и куда бы вы ни послали. Но самое главное, что обозначение-заголовок того, кто получил факс, появится на дисплее аппарата, с которого тот факс был отправлен. Иными словами, если я пошлю факс вам, то на экранчике дисплея своего аппарата я увижу «Полицейское управление Ричмонда» прямо над номером только что набранного мною факса.