Башня условно насчитывала пять этажей, соединенных винтовой железной лестницей. Обозначали этажи решетчатые площадки, через которые до самого низа были видны внутренности башни. С уровня третьего этажа начинались окна — узкие и высокие, как бойницы, застекленные и забранные снаружи решетками. На пятом этаже была полноценная комната с каменным полом и потолком, около пяти метров в диаметре. По ее периметру шли большие круглые окна общим количеством десять штук. Мы сразу же окрестили эту комнату наблюдательным пунктом. Для удобства смотрителя маяка и его посетителей в ней стояли диванчик, стол и пара кресел.

Из наблюдательного пункта по лестнице можно было добраться до люка в потолке и через него выйти на галерею вокруг маяка. Там же наверху находились фонарь с зеркалами и поворотные механизмы, приводящие в движение всю конструкцию. Находиться на галерее во время работы маяка мог лишь откровенно безрассудный человек — яркий свет прожекторов вполне мог лишить зрения если не навсегда, то на несколько суток точно.

Немного постояв на галерее, мы с Лешкой вернулись в наблюдательный пункт.

— Тю, а моря-то отсюда и не увидишь! — присвистнул он, указывая на заколоченные фанерой пять окон, обращенных в сторону водной глади. — С чего бы это вдруг?

— Может, во время шторма повыбивало? — предположил я.

— Может быть. Да только что-то мне это подозрительно… Что ж это за маяк такой, с которого моря ни фига не видно?

— Ну так выйди на галерею и любуйся сколько влезет!

— А если я хочу ночью на море посмотреть, тогда что?..

Мы с Лешкой переглянулись.

— Ты действительно считаешь, что кто-то из местных балуется контрабандой? — спросил я, памятуя Лешкины выкладки относительно смерти дочери ремонтника.

— Стас, пока что все один к одному: по ночам никто на море любоваться не станет под страхом смертной казни, ибо Тварь не дремлет. И случай с девушкой лучшее тому подтверждение. Смотритель маяка тоже ничего не увидит — ему весь обзор ликвидировали. И, судя по тому, что фанера на окнах свежая, еще не успела почернеть, все случилось не далее чем полгода назад. Не слишком ли много совпадений, не находишь?

— Но Тварь…

— Я не знаю, кто она и откуда взялась. Но то, что кому-то крайне выгодно и удобно ее появление, — это факт. И я хочу найти эту мразь!

— И что ты предлагаешь? Расшить одно из окон и выслеживать через него корабль-призрак?

— Если придется, так и поступим! Но сначала покончим с Тварью. Она, конечно, может пробраться к поселку, минуя маяк, и зайти туда не с севера, а с юга, но мне отчего-то кажется, что ее маршрут пролегает где-то неподалеку. Сейчас попрошу ребят: пускай помудрят с зеркалами и прожекторами, чтобы они еще и побережье освещали. Потом вернем все обратно, как было. Вряд ли эта дрянь ожидает нападения с маяка, и в этом наше преимущество. Пусть в поселке считают, что мы перебазировались сюда исключительно из-за трусости. Я ж не просто так смотрителю восторги по поводу толщины стен маяка выказывал. Уверен, к вечеру уже каждый будет знать, что мы заперлись здесь и дрожим от страха после вчерашнего столкновения с Тварью. Вот и славно. А мы тем временем подготовим ей горячую дружескую встречу.

В ожидании вечера время пролетело неожиданно быстро. Все мы пребывали в нервно-возбужденном состоянии, мечтая о том, как буквально через несколько часов покончим с преследующим нас кошмаром.

После того как у нас побывал смотритель маяка и, включив его, ушел обратно в поселок, мы заняли позиции у окон и принялись выслеживать Тварь. Час, второй, третий… Я чувствовал, как по вискам и спине катится холодный пот, а в ушах размеренно грохочет «бу-бум, бу-бум». А вдруг это все напрасно и в эту ночь Тварь не появится? Что ей вообще делать в поселке в темное время суток? И сколько еще ночей нам придется провести в засаде, прежде чем мы снова ее увидим?

Стоило мне только подумать это, как я заметил Тварь, пробирающуюся вдоль побережья. Нахальная зверюга и не думала таиться, неспешно держа путь по дюнам. Теперь-то я смог разглядеть ее повнимательнее: прямоходящая, похожая на огромную бурую мохнатую обезьяну, которой по странной прихоти создателя прилепили голову не то крокодила, не то птеродактиля. Навскидку Тварь была огромна, но все-таки воображение не потрясала. Двести — двести пятьдесят кило живого веса, не более. Да, в бою с ней один на один не продержишься, можно и не пытаться. А вот насчет того, что у нее бронированная шкура, я бы поспорил. Одна автоматная очередь и…

Словно иллюстрируя ход моих мыслей, прозвучали выстрелы. Зверюга издала не то стон, не то короткий вопль, и тут же метнулась в сторону, а затем быстро-быстро скрылась в стометровой мертвой зоне вблизи маяка, куда не доставали прожекторы.

— Мать твою! — послышался голос Величко. — Кто стрелял?! Не могли, что ли, подождать, пока она поближе подойдет, чтобы наверняка бить?! Всю малину попалили, ироды!

Проштрафившийся боец и сам понимал, что виноват. Сдали нервы, палец, давно лежащий на спусковом крючке, привычно пошел вниз, и… что случилось, то случилось. Радовало лишь одно: судя по всему, ему все-таки удалось ранить Тварь. Но насколько серьезно? Понятное дело, что выходить на пустошь, где еще минуту назад разгуливала Тварь, никто не рискнул, поэтому, поторчав для порядка еще полчаса на позициях в тщетной попытке повторно выследить зверюгу, мы отправились спать. Осмотр местности решили оставить на утро.

Так бесславно окончился еще один день…

— Ой, станция! — прервала рассказ Станислава Полина. — И смотрите, вроде крупная! А у меня как раз пиво закончилось. Стас, вы не проводите меня на перрон? А то, знаете ли, темно уже, мало ли кто прицепится к одинокой девушке!

— Если одинокая девушка наденет недостающие детали туалета, то ей можно будет не опасаться за свою безопасность, — широко улыбнувшись, сообщил Стас. — Кроме того, чрезмерное количество пива вредит здоровью, поэтому будет разумно, если девушка перестанет глушить его, как портовый грузчик, и обойдется без очередной порции алкоголя.

— Фи, Стасик, не будьте таким букой! В конце концов, это ваш святой долг — защищать женщину, особенно если она о том попросит! Посмотрите на часы, уже одиннадцать! Мало ли какая шушера шляется по перрону! Что вам стоит сопроводить даму? Неужели вы настолько ленивы, никогда не поверю! Пойдемте же, проветримся хоть немного, а то вы наверняка засиделись!..

Сашка не стала слушать, чем закончатся их препирательства, а просто встала, взяла дубленку и вышла из вагона.

Морозец покалывал щеки и нос, недвусмысленно намекая, что зима не за горами. Сашка потянулась, посмотрела на небо. Очень ясная сегодня ночь, звезды видны как на ладони. Вон Большая Медведица свой ковш запустила, а вон и Полярная звезда сияет. Пронесся светящейся точкой спутник, вызывая острую жалость, что под рукой нет телескопа, чтобы разглядеть все это великолепие поближе.

— Долго стоять будем? — спросила Сашка у проводника.