– Я сама пришла, – процедила соседка. – По какому праву вы приватизировали вещь, которую привезли мне?

– Проходите, пожалуйста, в дом, – предложила я, – произошла ошибка.

– Люблю людей, которые в свою пользу ошибаются! – заявила Глобусова.

– Вы же за робота не платили, – влез в разговор Семен, который тоже выбрался из автомобиля, – его для демонстрации привезли.

– И что? – нахмурилась соседка.

– Нельзя приватизировать то, что вам не принадлежит, – подчеркнул Семен.

Соседка прищурила один глаз, выставила вперед ногу в дорогом сапоге… Стало понятно, что сейчас от Сени полетят пух и перья. Я решила затоптать костер войны и быстро заговорила:

– Дорогая Ирина, женщина, которая привезла заказ, перепутала улицы: Сосновая – Еловая. Для нас с вами это не впервой. Каюсь, мы не сразу поняли, что она ошиблась.

– А раз сообразили, то почему не исправились? – надулась дама. – Решили захапать себе эксклюзив?

– Роботы, которые убирают пыль в доме, давно не новинка, – снова высказался Сеня.

– Вы нахал, – отрезала Ирина, – немедленно отдайте мой…

– Пылесос не ваш! – отрубил Собачкин. – Вы его не купили! А этот дом и участок принадлежат Дарье. Покиньте территорию.

Скандалистка сжала кулаки.

– Знаете, кто мой муж? Сам Глобусов!

– И отлично, – отмахнулся Сеня, – ступайте к супругу.

– Непременно сюда вернусь! – пригрозила тетка. – Не одна!

– Да хоть с ракетной установкой, – засмеялся Собачкин, – ваши угрозы, кстати, записываются сейчас на диктофон!

– Почему вы не отправили ко мне курьера? – взвизгнула тетка.

– Потому что сначала мы не поняли, что к чему, – повторила я, – а потом курьер умерла. Упала и забилась в корчах! Между прочим, это могло произойти в вашем доме. Поверьте, никаких приятных эмоций от этого происшествия мы не испытали. Надеюсь, вы это понимаете. Ошибка женщины избавила вас от очень неприятных ощущений. Труп в доме! Не самое…

Ирина съежилась и не дала мне договорить. Хотя я машинально ляпнула про труп в доме, ведь Аля умерла в реанимации.

– Труп в доме! На что вы намекаете?

– Да уж какие тут намеки, – мрачно произнес Семен, – покойник это всегда плохо!

– Откуда вы знаете? – пролепетала соседка.

– К сожалению, видели это собственными глазами, – вздохнула я.

– Боже! Боже! Боже! О нет! – воскликнула Глобусова, развернулась и стремглав убежала.

– Странные люди встречаются порой на жизненном пути, – элегически заметил Семен. – Угостишь чаем?

– Да, конечно, – спохватилась я, – пошли! Надеюсь, ты помнишь дорогу в столовую?

– «Больной, какие у вас хронические заболевания? – Да ничего нет, я совершенно здоров. – Зачем тогда пришли? Как вас зовут? – Как меня зовут, зовут, зовут? О! Вспомнил. Склероз Иванович», – декламировал Собачкин, шагая по коридору. – Если я забыл путь к дастархану, не беда. Главное, чтобы Дашенция не запамятовала накормить друга.

Утро началось со звонка Кузи.

– Я проверил, за что Олимпиаду по собственному желанию из психушки выперли. Рассказать, до чего я докопался? – спросил компьютерный гений.

– Здравствуй, – зевнула я и села на кровати, – конечно.

– Карина Яковлева, о которой тебе Маркин-Баклан рассказал, в больничке занималась местной аптекой, то есть выдавала лекарства в отделения, при очередной проверке сверху была уличена в краже большого количества лекарства, которое из-за трудного произношения все называют самраном. Хорошо она так ампулы подрезала! Не хило! Инспектор, который в клинике злоупотребления нашел, накатал отчет своему начальству. Карину вызвали на ковер. Та зарыдала, сообщила: самран отдавала Олимпиаде Маркиной. Бесплатно. Для несчастных больных, ее знакомых. Ха! Альтруистка! А у Липы своя история. Дескать, Карина ее ненавидит, нарочно оболгала, потому что это она предложила Маркиной торговать самраном, сказала: «Найди родственников больных, которые его купят». Выручку Карина хотела разделить не по справедливости: ей восемьдесят процентов, Липе – двадцать. Олимпиада честная, она на это не пошла, коллегу отправила на верблюдах по Антарктиде кататься.

Но Яковлева утверждала обратное: к ней пришла с этим предложением Маркина, сказала: «Есть много людей, которые самран купят. Ты его списывай потихоньку, будто он со срока годности сошел. А я продам! Мне восемьдесят процентов, тебе двадцать». Карина честная, она не согласилась, предложила Олимпиаде поплавать в лодке по Волоколамскому шоссе. Итог: руководство клиники поняло, что у баб не только рыло, но и все тело в пуху, но решило замять эту историю, как-то договорилось со своим вышестоящим начальством. В полицию воровок не сдали, дела не возбуждали. Разбираться, кто в данном случае прав, кто виноват, главврач не стал. Обеих уволили по собственному желанию. Финита ля комедиа!

– Подожди, а как ты это выяснил? – спросила я. – Если все тихо-мирно обошлось? Документов-то никаких нет.

– Начал копать компромат на Маркину, и дело, которое…

– Так его же не возбуждали, – напомнила я. – Небось родственники чиновников из Минздрава получили право без очереди ложиться в психушку. Или что там им главврач сумасшедшего дома пообещал за понимание?

– Ты меня перебила, – недовольно пробурчал Кузя, – я веду речь о том, что не так давно случилось. В магазине «Грато» произошла драка. Повод для нашего времени смехотворный. Одна баба взяла торт с витрины, а вторая к нему тоже руки протянула. Торт был один, теток две, одна более проворная, зато вторая зело визгливая. Продавщица предложила неудачнице другой бисквит. Но та орала: «Этот хочу». А первая не отдавала. Никто не хотел уступать. Потом вдруг вторая с воплем: «Узнала тебя…», следующее слово цитировать не стану, схватила пару пирожных с кремом и зафутболила в первую. Ну и пошла у них война Алой и Белой розы. Сарынь на кичку![3] Автоматы, пулеметы, баллистические ракеты! Ущерб товару! Приезд парнишек с наручниками.

В отделении их рассадили по разным камерам. Первая дебоширка по паспорту оказалась Олимпиадой Маркиной. Вторая – Кариной Яковлевой. Липа спокойно дознавателю объяснила:

– Я торт взяла, собралась идти к кассе. Вдруг налетает эта сумасшедшая, пытается коробку отнять, вопит: «Отдай «Мичуринский». Вид у нее безумный, руки трясутся, глаза красные, запах перегара! Дальше больше! Она в мое пальто вцепилась, визжит: «Узнала тебя! Ты мою жизнь разрушила!» И матом поливать! И плеваться! Пирожными швыряться! Охрана магазина не спешила, продавец куда-то унеслась. Я один на один с безумной осталась. Что прикажете делать? Такая и убить может. Шизофреничке все с рук сойдет, она больна, значит, неподсудна. Она в меня эклером швырнула. Я ответила. А как быть? Это не моя вина. Супермаркет должен безопасность посетителей обеспечивать! Где находилась их охрана? У секьюрити камеры сломались? Они не видели драку в зале? Распрекрасно любовались на нас, да не спешили разнимать. Надеялись, что сами бабы утихнут. У меня проблем с деньгами нет. Вот! Видите? Платиновая кредитка. На одежду мою гляньте, на машину. Я могу спокойно весь кондитерский отдел скупить, но ни копейки супермаркету не дам. Пусть их охрана ущерб возместит. Запись камер видеонаблюдения проверьте!