– Скажите, пожалуйста, как далеко зашел прогресс, – восхитилась Нина, – я знаю про «бублики», которые кладут в морозильник, а потом вручают детям. Но они работают короткое время, быстро нагреваются.

Я подошла к столику, на котором оставила прорезыватель.

– О! Какой симпатичный, – восхитилась Нина, подойдя ко мне, – розовенький, весь переливается. Интересно, он очень холодный?

Я осторожно потрогала рукоятку, на которой сидело кольцо, и отключила прибор от сети.

– Вроде нет.

Нина пощупала кольцо.

– Может, оно не зарядилось?

– Всю ночь стояло, – возразила я.

– Немного липкое, – заметила няня, – надо его в воде подержать.

Нина попрыгала на одной ноге к мойке.

– Пахнет приятно. Конфетами. Хотя, на мой взгляд, ароматизировать сей предмет не следует. Понимаете, что произойдет? Ребенок с малолетства нанюхается чего-то кондитерского, станет взрослым, зайдет в магазин и унюхает знакомый с детства аромат. И мигом купит коробку конфет, съест их. Не о детках производители заботятся. О себе. Небось у них еще фирма «петушков» на палочках есть… Ой! Уронила! Вот растяпа.

– Не наклоняйтесь, – велела я и направилась к колечку, которое упало на пол, – сейчас подниму.

– У меня только нога не в порядке, руки и спина, как новые, – возразила Пантина, медленно наклоняясь. – Ой!

– Говорила же вам, – укорила я Нину, которая плюхнулась на пол, – сама подберу.

– Я не инвалид, просто не устояла, – пробурчала няня, схватилась руками за столешницу и встала. – Хозяйке не надо самой руками по полу шарить, для этого домработница есть.

– А где кольцо? – удивилась я.

Нина не ответила. Я оглядела плитку и продолжала недоумевать:

– Куда оно подевалось?

До меня долетело громкое чавканье.

– Мафи! – закричала я. – Как тебе не стыдно! Пока Нина вставала, ты сперла прорезыватель. Немедленно верни!

– Дарья, – странным голосом произнесла Пантина, – можно вас на секундочку?

Но я уже неслась в столовую.

Там стояла тишина, собаки в зоне видимости не было, но меня не проведешь.

– Отлично знаю все твои уловки, – возмутилась я и помчалась в гостиную. – Мафи, а ну, иди сюда немедленно. Мафи! Мафи!

Я вбежала в комнату и услышала громкий храп. На диване у окна, уютно зарывшись в подушки, сладко спала Мафуся. Я потрясла ее за лапу.

– Эй! Где прорезыватель?

Мафуня распахнула глаза, на ее морде явственно застыл вопрос: «Мама, ты о чем? Зачем вытащила меня из грез?»

Я опешила, кажется, Мафи на самом деле не трогала кольцо. И кто его утащил? Из столовой донесся странный звук.

– Хуч! – подпрыгнула я и кинулась назад.

Мопс сидел около буфета, из его пасти торчала рукоятка, кольцо пряталось внутри.

– Совесть у тебя есть? – возмутилась я.

Хучик отвел глаза в сторону и… свистнул.

– Как ты издал свист? – изумилась я.

Мопс чем-то щелкнул.

– С ума сойти, – подпрыгнула я, – не понимаю, каким образом ты свистишь и клацаешь, но отдай мне Дуняшину вещь. Потом поговорим о твоем поведении. Девочка скоро проснется.

Хуч еще сильнее сгорбился.

– Дарья, – позвала из кухни Нина, – пожалуйста, подойдите.

– Сейчас, – пообещала я, – только отниму у мопса кольцо.

– Не трогайте его, – закричала Нина.

– Не собираюсь наказывать Хуча, – ответила я, – и в голову не придет отшлепать собаку.

– Прорезыватель, – заверещала Пантина, – к нему не прикасайтесь.

Я попыталась разжать челюсти Хуча. Может, сегодня солнечное затмение? Или ночью Луна столкнулась с Марсом? Поэтому Ирина требовала от меня поклясться своим здоровьем и впала в истерику, услышав отказ, а сейчас у Нины произошло короткое замыкание в мозгу, и она решила запретить мне касаться вещей Дуняши?

– Ни в коем случае, ни за что на свете не трогайте кольцо, – надрывалась из кухни Пантина.

– И почему же? – поинтересовалась я, мне таки удалось кое-как просунуть в рот Хучу несколько пальцев.

Хорошо, что мопс в процессе жизни растерял зубы, и в его челюстях образовались прорехи. Сейчас у него штук пять резцов сверху и чуть больше снизу. Ими всеми Хучик крепко вцепился в детскую грызалку и не отдает ее.

– Неприятность случится, – пообещала Пантина.

– У кого? – пропыхтела я, вцепившись в колечко. – Ура! Ухватилась!

– Боже! – простонала Нина. – Только не говорите, что за прорезыватель.

– Именно так я и поступила, – объявила я.

– М-м-м-м, – долетело из кухни, – и мы в доме втроем. Вы, я, Дунечка. Остальные уехали.

– Зачем нам другие члены семьи? – спросила я, отчаянно пытаясь выковырнуть пахнущее конфетами кольцо изо рта Хучика.

– Мы пропали! – всхлипнула Нина. – Бедная Дунечка! Крошка несчастная. Люди! Ау! Кто-нибудь! Помогите нам! Спасите.

– Немедленно перестаньте! – потребовала я. – Идите сюда.

– Не могу.

– Почему?

– Руки прилипли.

Я решила, что плохо расслышала слова няни.

– Простите?

– Я приклеилась к столешнице!

– Вы шутите?

– Конечно, нет! – всхлипнула Нина.

– На кухонном столике нет клея.

– Прорезыватель.

– Вы о чем?

– Я потрогала кольцо, когда вы отключили его от сети, – пустилась в объяснения Пантина, – оно оказалось липким. Пальцы друг с другом склеились, я подумала, что надо руки и прорезыватель помыть. Поспешила к крану, поскользнулась, упала, попыталась встать, уцепилась за край столешницы, и все. Приварилась намертво.

– Звучит фантастично, – хихикнула я.

– Покупка покрыта чем-то на редкость клейким.

– Это невозможно.

– Почему?

– Колечко предназначено для младенцев! Его не могли сделать, как липучку для мух.

– Тем не менее я не могу руки отодрать, – всхлипнула няня.

– Сейчас подойду и оттащу вас, – пообещала я, решила оставить Хуча временно в покое, попыталась вытащить свою кисть из пасти мопса и потерпела неудачу.

– Ну как? – спросила минут через пять Нина. – Почему вас нет?

– Секундочку, – пробормотала я.

– Ага! Прилипли!

– Ну…

– Я предупредила вас!

Я молча делала отчаянные попытки вытащить свои пальцы из пасти Хуча.