class="p1">Я точно либо сошла с ума, раз мне нравится его реакция, либо мозг повредился после вчерашнего. В любом случае виновата истинность.

На перекрестке дорог к выездам из Оранжевого образовалась пробка. Несколько автобусов впереди, куча машин.

Чудесно. Наше пребывание в слишком замкнутом пространстве затягивается.

Посмотрела на широкую ладонь, обнимающую мою ногу. Свободной рукой провела по своей шее, пальцы в вороте зацепили ключицы. И почему я представляю, что это Малин гладит меня?

— Ревнуешь? — вопрос непроизвольно вырвался вместе с выдохом.

Проклятье. Что бы было без крема?

Ответ и не требуется.

— Инстинкт. Им сложно управлять.

— Какой-то бред… Мы разумные люди, подчиняемся гормонам и чему там еще. С чего вдруг химия решила, что знает лучше меня о том, кто мне нужен? Она даже решать не может, у нее сознания нет!

— И как ты определила, что знаешь лучше? — Малин смотрел перед собой, а ладонь неторопливо скользила по моему бедру.

Тепло от его прикосновений ползло по ноге вверх, концентрируясь между ног. Желание более откровенных прикосновений тоже запускало вполне определенную реакцию организма…

Отбросить его руку? Накричать? Выйти из машины и пойти пешком?

Вариантов полно. Полно…

— Никто лучше меня самой не знает, кто мне нужен, — за бесстрастным голосом удалось замаскировать все буйство тела.

— Ну да, конечно, — усмехнулся Малин. — Как я сам не догадался, что ты-то точно все знаешь.

Плохая идея насмехаться надо мной, когда ты фактически в моих руках.

Продвинула ладонь выше, ближе к паху, наблюдая за меняющимся выражением лица столичного.

Улыбочка стерлась, остался жесткий взгляд в лобовое окно, напряженная челюсть.

Погладила его ногу, "случайно" задевая недвусмысленный твердый бугор.

— А если я повторю то же самое с тобой? — Малин медленно перевел взгляд на меня.

Не напугал. Вовсе даже наоборот…

— Ты насмехался надо мной.

Я отвернулась, сместила ладонь поближе к колену. Щека горела от пристального взгляда. Как и все внутри.

Нам желательно разойтись в разные стороны и не видеться минимум сутки, а мы еще даже не доехали.

Учащенный пульс разгонял жар. Как же душно в этой машине!

— Ты можешь включить кондиционер?

Не очень хочется сидеть у открытого окна и ловить холодный осенний ветер.

Место, где лежала ладонь Малина, обдало холодом.

Тихий шелест начал подпевать звучной мелодии, приятная прохлада подула в лицо. Только бесполезно… Ветерок дует, а тело пылает, и виной тому — наглый столичный.

— Какого черта?! — возмущение могло прозвучать как задумано, если бы не стон в конце.

Рука в два счета забралась под кофту. Прикосновение к животу на границе ребер запустило хаотичный бег мыслей.

Кожа к коже это… жестоко.

Вцепилась в запястье. Надежды, что Малин благоразумно сдастся, еще мелькают.

— Это перебор, — прорычала я и едва не расплавилась от ласкового поглаживания талии.

Одно прикосновение и я растекаюсь под его руками. Ужас!

— Еще нет.

Мы проехали несколько метров и вновь остановились.

Мне кажется или уголок губ с другой стороны от меня чуть вздернут? Он улыбается, ухмыляется, или это игра света и воображения?

— Малин, все, хватит, — выдохнула и зачем-то провела подушечками по выпирающим венам на его кисти.

Отдернула руки, вцепилась в сиденье по краям. Так надежнее.

— Я больше к тебе не прикоснусь, и ты меня не трогай.

Компромисс? Да.

Еще какой!

Находиться рядом с истинным и не касаться его — настоящее испытание. Будем наращивать твердость характера. К моменту, когда станем свободными, точно обретем железную выдержку.

Малин, похоже, имел иное мнение. Пальцы проворно пролезли под резинку спортивных брюк, заставляя меня задыхаться.

От возмущения и от слишком острых ощущений.

Прикрыла веки, не в силах издать ни звука.

Послать его… Громко, четко. Чтобы понял и не притворялся, будто ослышался.

Черт…

В груди комом застрял весь алфавит. Можно собрать лишь бессвязные слога.

— Убери руку, — свистящий шепот мешался с моим тяжелым рваным дыханием.

Почему его ладонь такая горячая? Обжигает и многократно усиливает ощущения.

— Расслабься, — Малин захрипел. — Помогу.

— Чем? — очередное возмущение мало на него походило.

Мягкие подушечки почти невесомо скользили по белью. Хлопок давно намок, я знала, но Малину этого знать необязательно.

— Оргазмом, — теперь Макс точно усмехнулся. В бледно-желтых глазах блестело возбуждение. — Кончишь и нервозность убавится. С людьми разговаривать нормально начнешь, а не только сквозь зубы.

Раздражение все же нашло путь через сладкое томление.

— С тобой, что ли?

— Хотя бы со мной.

Закусила нижнюю губу изнутри всеми передними зубами от первого нежного касания. Уже не по ткани.

Внутри что-то затянулось с восторгом и, одновременно, тоской. Эйфория от новых ощущений выбивала один тихий стон за другим. От каждого умелого прикосновения к чувствительным точкам.

Не думала, что от рук Малина может быть настолько чудесно.

Острая необходимость тоже касаться истинного взяла контроль над левой рукой. Она плохо слушалась. Веки норовили опуститься от очередного яркого удовольствия на пути к чему-то значительному.

Хочу чувствовать его тоже… Хочу. Болезненная потребность.

Нащупала пуговицу на его брюках, молнию. Частые тяжелые выдохи подсказывали, что я на верном пути.

Недовольный сигнал позади нас не испортил момент.

Малин свободной рукой придержал руль, давя на газ. Он даже не отвлекся, продолжая доводить меня до очередного несдержанного стона.

Пальцы на брюках запутались с его, Макс помог расстегнуть пуговицу и молнию.

С ним никакого отвращения или сомнения. Ничего. Ни одной лишней мысли прекратить.

Лишь бы не останавливался и мне не мешал.

Хорошо, что авто наглухо тонировано. Вероятность увидеть нас сведена к минимуму.

Твердая горячая плоть скользнула в руку. Мой внутренний восторг смешался с нарастающим наслаждением между ног. Низкий хриплый стон и высокий — мой, не сочетались с грустной песней, льющейся из динамиков.

Наши с Малиным взгляды сцепились.

Болезненное ликование растянуло мои губы в улыбке.

Провела большим пальцем по чувствительной головке, смазывая капельку. Задыхаясь от собственного удовольствия, радовалась просто смотреть в бледно-желтые глаза! Необъяснимое желание видеть в них вожделение и удовольствие от каждого движения вверх-вниз, по выступающим венам. Чуть сдавила член у основания, наслаждаясь реакцией в одном только ответном взгляде.

Он прекрасно уловил мое состояние у самого пика. Несколько точных движений и я выгнулась, содрогаясь, слушая хрипы Малина и свой стон.

Пребывая в неге блаженства оргазма не прекратила ласкать Макса, но накатившее расслабление замедлило движение.

Он обхватил мою кисть, направляя и помогая завершить начатое.

Наблюдала за Малиным закусывая губу то справа, то слева. Растекающееся по его лицу наслаждением — что-то близкое, будто я его тысячу лет наблюдаю.

Вместе с финишным стоном по пальцам потекли горячие капли.

От странного внутреннего восторга не могла