истинная — я. Тебе не нравятся приезжие, я терпеть не могу столичных. У нас взаимность, Макс. Полная!

Я буквально задыхалась от слов.

Не понимаю, почему я вообще перед тобой оправдываюсь? У нас может быть разное мнение, но итог должен быть один: забыть про истинность, как про страшный сон.

Малин с видимым спокойствием удава оказался рядом.

Едва-едва уловила его запах, по-прежнему скрываемый кремом.

Горячая ладонь скользнула по шее на затылок, пальцы зарылись в волосы.

От внезапной сухости жутко захотелось воды, но мне, похоже, предлагают напиться другим…

Губы врезались в мои, то ли стремясь причинить боль мне, то ли желая доставить ее себе. Всего секунда, мгновение, и Макс повел меня в поцелуе к ласке с затаенной несдержанностью.

Обняла его голову ладонями. Поддалась настойчивому давлению и впустила его язык вместе с мелкими искорками, моментально оккупировавшими живот и грудную клетку.

Нежность сменилась напором. Макс покусывал губы, жадно втягивал, зализывал, а я повторяла это в ответ. Каждое столкновение языка отдавалось внутри сладкой песней.

От удовольствия хотелось летать и… плакать. Когда Малин со звучным чмокающим звуком оставил меня без его губ.

Потянулась к ним — жалкое расстояние, несколько сантиметров.

В глазах напротив калейдоскоп плохоразличимых эмоций.

Коснулась губ, наполненная радостью, и тут же попала под холодный душ, не чувствуя ответа.

Не заметила, когда Макс перестал прижимать к себе. Совершенно упустила этот момент.

Отстранилась, смотря в его глаза прямо. Я его не понимаю.

— Мы возвращаемся в универ, — с легкой хрипотцой заговорил он, — и ты не попадаешься мне на глаза. Буду приезжать к концу завтрака, чтобы тебя рядом со столовой не было, ясно?

Он не ждал моего ответа, продолжил сразу:

— Когда Кристмал напишет, я тебе сообщу. Как ты будешь добираться сюда не знаю. Придумаю. Но точно не в одной машине со мной.

Малин говорил, дыша мне в лицо. Вынуждая захлебываться его воздухом и словами.

— Что ж, это… верное решение. Я… поддерживаю, — приложила руку к его груди похлопывающим движением.

Макс лишь усмехнулся в ответ.

Отчего-то хотелось разреветься.

Глупые эмоции, просто передоз. Перенапряжение.

Полноценный сон и я буду в норме.

Мы в молчании вернулись в машину. Тишина сопровождала недолго — Малин включил музыку.

Плавная мелодия поплыла по салону под мерное движение авто по дорожному полотну.

Волосы закрыли мне часть лица, не стала их убирать.

На губах еще можно почувствовать вкус поцелуя.

Один поцелуй, а столько ощущений, после которых пустота.

Отрешенно смотрела на дорогу, вновь и вновь мысленно возвращаясь в лабораторию.

Сгиб локтя кольнуло в качестве напоминания.

— У тебя есть брат-близнец, да? — поморщилась от собственного голоса.

Глухой, без привычной твердости и резкости.

Подтянулась, села ровнее. Раскисать точно не время.

— Эт информация для ближнего круга. Ты в него не входишь.

Справедливое замечание, и все же…

— Кристмал знает.

Малин усмехнулся.

— Работа у него такая, выискивать себе объекты для изучения.

Звучит отвратительно.

— Почему ему так важна твоя кровь?

— Спроси у него при следующей встрече, — тон голоса намекал на нежелание продолжать диалог.

Я вновь уставилась в окно. В груди ныло, не давая расслабиться. Не отвлекала ни музыка, ни мелькающие дома.

— В чем смысл конкурса между слейвами?

Разговор действовал лучше, помогал не концентрироваться на неприятных ощущениях.

— Внушительный приз, любое желание. Зачем?

Макс вольготно сидел в кресле, легко и непринужденно держа руль снизу одной рукой. Почти прямая дорога — связующая переезд из Желтого в Оранжевый.

— Всегда выигрывает тот, кто сильнее остальных хочет уехать. Для кого-то шанс, для кого-то развлечение.

Этот приз действительно стоит победы.

По собственному желанию отчислиться из Университета Амока приезжие могут только заплатив неподъемную сумму. Выиграл, заплатил, уехал.

Хорошая схема, мне нравится.

— Почему участвуют только первокурсники?

Малин едва пошевелил плечами.

— Так сложилось.

Стоило замолчать, как тяжесть накрыла вновь. Вдобавок примешался запах Макса, и как приправа то ли раздражение, то ли разочарование, то ли черт знает что еще.

Скорее бы приехали.

* * *

Эмоциональный фон катастрофически дестабилизирован.

Вылетела из машины, едва она остановилась на парковке универа. Непонятно откуда взявшийся комок в горле и подступившие к глазам слезы.

Это все не похоже на меня. Я не псих, не истеричка, не сентиментальная плакса. Откуда эти эмоции?!

У ворот украдкой стерла влагу с внешних уголков глаз.

Я будто не принадлежу себе. Меня заперли внутри тела, а его взяли под контроль.

Сканер отметил мое возвращение, ворота открылись.

Студенты на территории наслаждались осенней погодой после занятий. Пронеслась ко входу, не замечая никого вокруг. Впрочем, как и меня не замечали столичные. Все. Кроме одного.

— Стоп-стоп-стоп, — поперек груди из ниоткуда возникла рука, преграждая путь.

Сфокусировалась на лице рядом. Узнавание запоздало на пару секунд.

Дрейк с забавным прищуром осмотрел меня, не пропуская вперед.

Стоять посреди холла первого этажа в окружении столичных радости не вызывает.

— Тебя не было в универе. Где была?

— Я обязана перед тобой отчитываться? — сцепила руки под грудью.

— Да, — невозмутимо кивнул Дрейк, — когда спрашиваю.

— Хорошо, хозяин, — саркастично протянула обращение.

Столичный на это лишь хмыкнул и продолжил настойчиво выжидать.

— Ездила с Малиным к Кристмалу, — понизила голос, избегая любопытных ушей. — Все?

Удивление отразилось на лице Дрейка.

— И как? Что узнали?

— Обязательно обсуждать это сейчас?

Вокруг полно студентов. Не хочу, чтобы кто-то еще узнал о нашей с Малиным маленькой большой проблеме.

Дрейк тоже покрутил головой и широко зевнул.

— Ни черта не выспался благодаря тебе.

— Мне?

Память активно заработала, прокручивая прошедший эпичный вечер. И если его я вспомнила, ночь — сплошное черное пятно.

Желудок заворочался, повернулся, сжался.

Я забыла нечто важное?

— Я не люблю спать на диване, — милосердно пояснил Дрейк и снова зевнул. — Пойду, выставлю Малину счет с процентами.

Он обошел меня и направился к выходу.

Эмоции больше не душили. Я, наконец-то, похожа на себя. Это радует.

В блок поднималась с желанием полежать час-другой. Зависнуть в планшете или в собственных мыслях — не важно.

План изрубил и искромсал Спенсер, зачем-то явившийся в нашу обитель. Столкнулась с ним в дверях, сразу заработала строгий взгляд.

— Шерп, спортивная площадка, — он указал на окно, за ним как раз виднелось место экзекуции. — Все необходимое получите у завхоза. Чтобы к вечеру на ней можно было танцевать балет.

— Зачем на ней танцевать балет? — я смотрела в удаляющуюся спину.

— Не знаю, — громко ответил куратор, — но это должно быть возможно.

Выглянула в окно.

Здоровая по своим размерам спортивная площадка вся усыпана листьями с ближайших деревьев. Работы как раз до вечера. И благодаря кому?

Малину!

Насыпал