— Эльдар Матвеевич? Я не помешаю? — он заглянул за ворота. — Разговор предстоит приватный.

— У нас слегка не прибрано, Леонард Эрнестович, но заходите. Кажется, вы до сих пор не были в гостях?

— О, нет, я помню, когда тут было ещё голое поле. Прелестно, прелестно.

Головорез Леонарда остался стоять у ворот, Сид предложил ему чаю, тот напрягся, но тут же согласился. Я тоже быстро сварганил чаепитие.

Разговор был долгий — по сути, это был мой отчёт о выполнении задания интерна. Я опустил лишь несколько подробностей, которые посчитал необходимым — про то, что общался со спасшей нас командой, про их происхождение и про странный диалог со стариком на площади в посёлке работорговцев.

Некоторые вещи он переспросил, снова заострив внимание на плотоядном цветке — я рассказал те детали, которые смог запомнить, а затем спросил:

— Вам знакомо это, Леонард Эрнестович?

— Скажем так — наслышан. Фауна Аустралии очень мало изучена, знаете ли. Но тот факт, что она расположена в самом центре заповедника, который был спешно организован двадцать лет назад при загадочных обстоятельствах — говорит о том, что власти Нового Израиля и из некоторые нынешние партнёры могли знать. И что он мог представлять большую важность. Вы сами сказали что, ваш процент сечения вырос. Сколько у вас было?

— Пять и два, но в той подземной лаборатории сказали, что шесть и семь.

— Я бы даже сказал, что не меньше семи с половиной. Возможно, это цветок повлиял. Развивайте дальше свои навыки, они очень ценны. Вы выполнили свою задачу более чем идеально. От себя как наставник — вы уж извините, что мало принимал участие — хочу, во-первых, объявить, что вы с данной секунды являетесь ассистентом третьего ранга. Вот, а во-вторых…

В его руке под столом сверкнул пистолет. А в следующий миг он прострелил мне ногу.

— Сука! Твою мать!

Глава 22

Я резво перешёл на «ты» и дёрнулся к пистолету. Слёзы брызнули из глаз.

На шум побежал Сид, я увидел в окно, что его остановил мордоворот. Голицын продолжал:

— Не стоит, Эльдар Матвеевич. Увы, это обязательная часть процедуры. Я всё ещё ваш друг. Вы ассистент, но без квалификации. Исходя из ваших навыков — вы более всего нужны Обществу, как лекарь. В этом вы по донесению Руслана добились величайших высот. Поэтому вы должны продемонстрировать свой навык. Лечите, лечите себя, Эльдар Матвеевич.

— Вс-сё идёт по плану, — сквозь зубы забормотал я, разрывая штанину домашних брюк. — Всё идёт по плану… Но я тебе это, Леонард Эрнестович… сука… припомню…

Кость была цела — то ли повезло, то ли княжеский отпрыск так ювелирно пульнул. Но кровь текла изрядно, причём шла толчками, что говорило об артериальном кровотечении. Первым делом я увидел и грубо затянул крупную артерию. Кровь всё ещё лилась, скопившись в небольшую лужицу. Леонард тем временем высунулся в окно и крикнул:

— Вы давайте, давайте, лечите, голубчик. Исидор, всё в порядке, это часть определённого рода процедуры.

— Я вас, сударь, урою за барю, на сословие не посмотрю! — донёсся голос Сида.

Следом по плану были нервы и связки, но голова загудела, как бывает при резком падении давления.

«Надо было сперва восстановить кровь», — мелькнула мысль. Боль оказалась сильнее, сознание отключилось, казалось, всего на миг, но спустя этот миг я обнаружил себя лежащим на своей кровати. Надо мной склонились Сид и Голицын-младший, у которого под глазом был фингал.

Голова всё ещё была шумная, но нога не болела, на ней был надет лёгкий эластичный бинт, а поверх лежал какой-то прибор с экраном.

— Говорю, странно, мне он ногу тогда в один присест вылечил, — прокомментировал Сид.

Голицын-младший вздохнул, встал с края кровати.

— Ну, успешность срабатывания навыка, юноша, зависит от множества факторов. Тогда ваш барин был собран, сейчас — нет, еще и акклиматизация, объем жидкости и прочее.

Я встал с кровати, посмотрел ногу и обнаружил незнакомую тётеньку-среднеазиатку, надраивающую пол под столом — там, где была кровь.

— Значит, подлечили. Значит, не прошёл. Что это за хрень на ноге?

— Ну, что за бульварные выражения, Эльдар Матвеевич. Новейший матрицированный инструмент «Донор», — пояснил Голицын. — Восполняет до литра крови за пять минут, и всего-то за двадцать кейтов. Но, надо сказать, вы к моменту отключки уже успели кое-что залатать. В следующий раз внимательно следите за потерей крови и балансом жидкости в организме.

— Получается, я вам снова могу доверять?

Я счёл нужным снова перейти на «вы». Голицын кивнул, а Сид нахмурился, затем сказал:

— Ладно, вижу, разобрались. Пойду, Софью успокою, а то я еë в доме запер.

Уборщица тоже собрала инструмент и ушла, охранник Голицына еë проводил. Мы снова остались вдвоем.

— Сколько я провалялся?

— Недолго, минут десять. Сейчас приберутся… Но за это время ваш человек поставил мне фингал. А мне через час ехать на важную встречу, поэтому… Прошу, избавьте от этого досадного недоразумения?

— Избавлю. Но Сиду выпишу премию с личной благодарностью.

— Это будет справедливо, он старался, — кивнул Голицын.

В следующие пару минут я выдул пол-литра воды и принялся за глаз Голицына.

— Что ж, спасибо, я доложу о результатах, — сказал Голицын после того, как удалось избавиться от синяка на веке.

— Что будет со Снегурочкой? — спросил я. — И с девушками, которые родят моих детей — про них я после так ничего и не слышал.

— О, Снегурочку почти доставили. Заказник под Коломной, чуть позже я покажу вам её вольер. А что до девушек — вы опасаетесь по поводу алиментов? Либо ваша девушка после произошедшего требует массовых абортов?

Леонард усмехнулся. Я покачал головой.

— Нет, конечно, никаких абортов. Просто чую некоторую ответственность.

— Они отданы в ведение Тайной Полиции, насколько мне известно. У Империи был проект, аналогичный японской Династии, только, конечно, не такой чудовищный, безо всяких подземных бункеров. Судя по всему, поднимут старые наработки, вернут в работу, найдут, где им жить, родственников. Но кого-то, возможно, отдадут японцам. Не волнуйтесь. Мне одно неясно — осталось понять, кто вам помог сбежать…

Он выразительно взглянул на меня.

— Но, боюсь, разбираться этим вопросом буду уже не я. Вашим академиком будет князь Давыдов, Анатолий Алексеевич, вы, вероятно, с ним уже пересекались. Он же опишет вам всю доступную вам иерархическую пирамиду и даст контакты нужных людей. Вскоре он назначит с вами встречу. Вот, во-первых и во-вторых уже было. А в третьих…

Я снова напрягся, но на этот раз он достал из-за пазухи не пистолет, а свёрток.

— Преподнести вам традиционный подарок — набор полезных вещиц. В дополнение к «Донору». Не рекомендую пытаться продавать, там клеймо фамильной ювелирной. Вот эти перстни, десять штук — по пятнадцать кейтов, блокираторы гипноза. Эти два — автощит от пуль, примерно на двадцать срабатываний каждый. Цепочка — супрессант, понижает ощутимый процент сечения на пару пунктов…

Разбирались долго. Под конец я вспомнил и задал ещё один вопрос.

— Леонард Эрнестович, в этом посёлке ещё можно приобрести землю?

— А сколько вам? Осталась пара участков, у въезда небольшие, но там не рекомендую, близко к дороге. И ближе ко мне есть, но там прилично, три гектара, со всеми коммуникациями, наполовину с лесом, с выходом к ручью, но без постройки. Я попрошу батюшку сделать вам скидку, но бесплатно, увы, не смогу. Мы, конечно, теперь оба состоим в Обществе, но Голицыны в этом плане всегда старались не нарушать земельное законодательство.

— Сколько?

— В районе пятидесяти пяти — шестидесяти тысяч.

Учитывая, что за Сида и за Сергееву я планировал отдать суммарно двадцатку — даже с учётом грядущей премии не хватало десяти-пятнадцати. Вот так и работает знаменитое капиталистическое привыкание к уровню дохода: только что ты радовался внезапно свалившемуся капиталу, затем планируются крупные расходы, и тут же отцовские «мульоны» превращаются в дефицитный ресурс.

Нет, конечно, можно было бы взять и где-то в другом месте, поменьше площадь и поскромнее, но район и расположение мне нравились, и от Сида далеко уезжать не хотелось.

— Хм. Поговорите, пожалуйста, и если возможно — забронируйте. Я постараюсь найти.

— Меня ждут дела, — откланялся Голицын. — Уверен, скоро мы увидимся по делам Общества.

Ближе к вечеру написала Самира.

«Какъ ты? Отдохнулъ? Я вернулась въ квартиру и поняла, что сильно соскучилась»

«Я тоже. Мне прострелили