– Хм, а господин следователь – это тот интересный мужчина, что ожидал тебя утром? – хитро сощурившись, уставилась на меня Тарья.

– Какой такой интересный мужчина? – тут же оживилась Иффа, пользуясь моей неспособностью хоть что-то возразить или пояснить. Я пыталась поспешно прожевать то, что успела откусить от бутерброда, и могла лишь возмущенно мычать.

– В общем, утром к Лейле приехал какой-то Разрушитель, но потом дядя Оллан их обоих увез. И «интересный мужчина» – это слабо сказано! Жгучий брюнет с потрясающими глазами. Судя по всему, боевой офицер, по нему прямо видно невооруженным глазом!

– Да не так все было! – возмутилась я, наконец справившись с пытавшимся встать поперек горла куском. – На меня пожелал посмотреть Его Величество, а господин Зирц-ай-Реттер приехал, чтобы меня туда сопроводить. А гар Оллан просто решил оказать моральную поддержку!

– А императору-то от тебя что понадобилось? – Глаза Фьери удивленно округлились.

– В общем, давай-ка ты рассказывай, что случилось. – Иффа, в отличие от остальных, сосредоточенно нахмурилась, растеряв все веселье. – Император ею интересуется, следователи сопровождают и не велят на улицу выходить…

– Вы же по магазинам собирались? – неуверенно предположила я. Подписки о неразглашении с меня, конечно, никто не брал, да и считать Берггаренов ненадежными людьми было лицемерием, но… мало ли!

– Ничего, магазины от нас не убегут, – поддержала подругу Тарья.

Пришлось рассказать. А женщины из рода Берггаренов – это не тактичный Разрушитель из ИСА[14], они выспрашивали все дотошно и с подробностями. И самое печальное, что у меня даже разозлиться на них толком не получилось. Более того, я и не заметила, как от рассказа перешла к натуральной исповеди; или как там у сионцев, поклонников Безымянного Бога, называется эта милая традиция рассказывать свои переживания жрецам? Я даже, с трудом сдерживая слезы, поведала, как боюсь вот прямо сейчас столкнуться со всеми своими страхами, боюсь не справиться, сломаться, а еще боюсь, что они посчитают меня плаксивой дурой, потому что господин следователь, похоже, в этом мнении уже давно утвердился.

Мрачная и задумчивая Иффа подсела поближе и настойчиво притянула меня к себе, крепко обнимая и не говоря ни слова.

– Бедная девочка, – пробормотала она через достаточно большой промежуток времени, который мы провели в тишине.

– Лейла, ты только не обижайся и не подумай ничего дурного, но я не могу не спросить, – погладив меня по плечу, осторожно начала Тарья, незаметно присевшая на диванчик с другой стороны от меня. – Почему ты не хочешь обратиться за помощью к Целителям?

– Я не сумасшедшая, – пробормотала я, настойчиво выбираясь из цепких рук Иффы. Не потому, что меня тяготило это дружеское участие и попытка поддержать и приободрить – боялась окончательно раскиснуть и все-таки не сдержать слезы.

– Тарья про это и не говорила, – пытливо глядя на меня, качнула головой Иффа. – Но если ты сама понимаешь, что одна можешь с этим не справиться, и при этом осознаешь, что бесконечно бегать от собственных воспоминаний не получится, самый логичный выход – попросить о помощи. И, поверь мне, я прекрасно понимаю, почему ты не хочешь идти с этой проблемой к своим друзьям.

– Потому что боюсь, что они будут меня презирать, – выдавив из себя смешок, ответила я.

– Нет. Ты боишься того факта, что они будут знать. Если с детства этого не умеешь, очень трудно научиться доверять. А если тебя предавали, очень сложно поверить, что человек, узнавший какое-то твое слабое место, не ударит по нему впоследствии. – Иффа говорила очень спокойно и уверенно. Как человек, проверивший сказанное на собственном опыте. – Я очень хорошо понимаю твое состояние, поверь мне. Зная тебя, я могу точно сказать, что ты не совершила ничего плохого, ты не воровка и не убийца, и твои страшные воспоминания – груз души, но не совести, поэтому тебе не стоит стесняться и винить себя. Я… многое успела повидать до того, как встретила Харра. А самое главное, успела натворить много на самом деле постыдного. Но он все равно меня принял и заставил меня саму принять себя. Если бы ты просто боялась доверять, я бы не настаивала на твоей встрече с Целителем, в конце концов, у каждого своя жизнь. Научиться верить близким людям ты можешь только сама, а вот с собственными эмоциями справиться сейчас – вряд ли. Если ты так боишься, можешь в контракт с Целителем добавить пункт о неразглашении, для них это куда более распространенная практика, чем для всех прочих.

– Хорошо, я… подумаю над твоей идеей, – со вздохом ответила я на эту историю.

– Боюсь, Лейла, это не идея, – смягчив строгий тон сочувствующей улыбкой, Иффа качнула головой. – Или ты обратишься к Целителю, или завтра я приведу его сама.

– Это незаконно, – нахмурилась я.

– Боюсь, законно, – вновь качнула головой женщина. – При возникновении угрозы жизни больного или если этот самый больной представляет опасность для окружающих, целительская помощь может оказываться против воли пациента. Ты можешь умереть или сойти с ума, а безумный маг представляет для окружающих нешуточную опасность. Мою правоту признает любой суд, но, надеюсь, мы до этого не дойдем? – Иффа насмешливо вскинула изящную бровь.

– И зачем я только рассказала, – вздохнула я, сокрушенно покачав головой. – Хорошо, я обращусь к Целителю.

– Не позднее чем через два дня, – непререкаемым тоном добавила женщина.

– Хорошо, я обращусь к Целителю не позднее чем через два дня. Обещаю. – Окончательно сдалась я.

– Ну и хвала богам, – шумно вздохнула Тарья. И вдруг очень хитро улыбнулась. – А рассказала ты потому, что мы с Фьерью этого очень хотели, – и две рыжие девчонки заговорщицки переглянулись.

– В каком смысле? – опешила я.

– А вот не скажу! – Тарья показала язык. – Мучайся теперь.

– Понимаешь, Лейла, среди Берггаренов очень редко рождаются маги, – фыркнула Иффа, не позволив торжеству младших продлиться долго. – Зато у них имеется другой врожденный наследственный талант. Думаешь, ты не можешь сопротивляться капризам Фьери просто из общей мягкосердечности? Или, может, дорогу задумавшемуся Оллану уступают исключительно из уважения? Нет, его, конечно, уважают, но не настолько. Ну, еще не догадалась?

– Они что, влияют на человеческий разум? – растерянно хмыкнула я.

– Не совсем. Это называется «даром Повеления». По семейной легенде, Бирг Первый Безжалостный наградил им того самого первого Берггарена, который решил принять новую присягу. Точнее, не он сам, а боги по его просьбе, это правдоподобнее. Кстати, наследуемый в императорском роду талант обычно называется «даром Знания». А вообще этих даров есть около десятка, и все они, если верить некоторым преданиям…

– Мама, не начина-ай, – простонала Фьерь.

– Хм, да, действительно, – слегка смутилась Иффа. – Увлеклась. Возвращаясь к нашей теме, твой сыскарь именно поэтому и считал, что с Олланом безопасно. У него и так дар всегда был очень силен, а как у главы рода стал вовсе неприлично могущественным, – хмыкнула женщина.