– Остальных прошу покинуть помещение, вас это не касается, – оглядел присутствующих этот странный Целитель. – Кроме тебя, Дагор, – и он недвусмысленно кивнул Разрушителю на место рядом со мной. Хозяева дома без возражений послушно удалились.

Некоторое время Тахир внимательно разглядывал нас обоих с непонятным выражением лица. Мне стало очень неуютно под этим взглядом, да еще подле хмурого сыскаря. Рядом с ним во мне начинали шевелиться какие-то смутные чувства и воспоминания, и знакомиться с ними ближе не хотелось.

– Вопрос первый, – наконец нарушил молчание Тар, присаживаясь на край столика напротив нас. – Гор, какие отношения связывают тебя с Хасар?

– Можно подумать, ты не догадываешься, – неодобрительно поморщился он.

– Догадываюсь, но мне в принципе плевать, а ей – нет, – спокойно пояснил Целитель.

– А при чем тут… – одновременно с Разрушителем начали мы.

– Тебе сложно ответить? – хмуро оборвал Тар.

– Рай была моим партнером на протяжении всего обучения, – пожал плечами.

– Разрушителей учат не так, как остальных, – обратился ко мне Целитель. – Они с детства учатся работать группами, двойками или тройками, в зависимости от личных качеств и предпочтений. Это кровные узы, но они гораздо крепче, чем у обычных кровников, подобное взаимопонимание характерно для близнецов. То есть они друг другу фактически как брат с сестрой.

– Зачем ты… – раздраженно начал Разрушитель, в недоумении глядя на Тахира.

– Для лучшего понимания. Продолжай.

– А что продолжать? – пожал плечами он. – Этим все сказано. Мы с ней тогда вместе вляпались. Служили отдельно, но нашу группу отправили для усиления семнадцатой линии, где ожидали прорыва, а Рай ехала с нами, с донесением. Я видел, что ее убили, а потом и сам… попал. До сегодняшнего дня считал ее мертвой. За Рай не знаю, кажется, она тоже не знала, что я жив.

– И, конечно, назвать мне личность своей кровницы, когда мы разыскивали твоих близких, ты не мог, – ворчливо проговорил он. – Сколько бы проблем снялось и насколько проще бы все было! Ладно, об этом в другой раз. Второе. Помнишь, я говорил тебе, что понятия не имею, почему ты все-таки выжил? Ну, что ни один безумный маг не способен долго жить и в итоге просто выгорает. Тем более что ты пошел на сознательное саморазрушение, и, по-хорошему, от твоей личности ничего не должно было остаться.

– Помню, – раздраженно кивнул сыскарь.

– Замечательно. Третье. Лейла, ты вообще представляешь себе пределы силы Иллюзионистов?

– Ну, теоретически Иллюзионист может заставить любого человека поверить во что угодно. Например, можно заставить поверить в то, что ему перерезали горло, и горло это действительно окажется перерезанным. Причем даже не обязательно видеть этого человека в тот момент. Но это теоретически. Например, заставить человека поверить, что он умер, вполне возможно: разум очень легко поддается воздействию, и он просто перестанет существовать. А вот заставить тело и окружающую реальность поверить в то, что на горле есть разрез…

– Я догадывался, что учат вас полной ерунде, – вздохнул Целитель, обрывая мой монолог. – Но чтобы настолько! Знаешь, в чем разница между Материалистами и Иллюзионистами? Первые могут создать все, что угодно, в пределах законов физики, вторые – в пределах собственной фантазии. Именно поэтому безумные Иллюзионисты опаснее всех иных магов: с ними практически невозможно бороться, потому что, пока они верят в свое бессмертие, их не сможет убить ничто. Даже законы сохранения и превращения энергий на них не действуют. Сила человеческого разума потенциально бесконечна, мы способны творить миры из ничего. Но обычно люди ограничены собственными представлениями и знаниями. Так вот, о чем я. Знакомься, Дагор. Вот эта девочка не дала тебе умереть десять лет назад. Все это время она верила, что ты жив. Точнее, не совсем так – она знала, что ты жив, потому что ей так хотелось, и поэтому ты жил. Не сдох от кровопотери и шока, не ушел с Караванщиком от голода, жажды, столбняка и какой-нибудь еще заразы в том грязном подвале, и, самое главное, не сумел добить себя самостоятельно, и все-таки дожил до того светлого мига, когда я собрал твои бренные останки и доставил на историческую родину. Маленькая влюбленная девочка волокла на себе не только свои собственные иллюзионистские психические трудности, но и твою отчаянно пытающуюся самоубиться личность.

– Как это возможно? – пробормотал Дагор.

– Затрудняюсь ответить. Мне кажется, это вопрос ко всему миру, почему все произошло именно так. Но с того момента, как ты прибег к последнему средству, осколки твоей души поселились в ее сердце. Если подумать, у магии не было другого выхода: противиться воле Разрушителя мир тоже не мог, а эта девочка настырно тянула тебя назад. Маленькая влюбленная девочка заставила законы физики и магии сделать исключение для одного не шибко умного Разрушителя.

– Но что произошло сейчас?

– Она перестала в тебя верить, – пожал плечами Целитель. – Как же вам это объяснить? Ты умирал, более того, умирал по своей воле. То есть все, что в тебе было, несло эту волю самоуничтожения, включая тот кусочек, который остался жить благодаря Лель. Эта воля, даже когда ты пришел в себя, продолжала сидеть в ней как заноза, подталкивая к саморазрушению. К сожалению, получилось так, что, кроме тебя и своей странной любви, ни во что хорошее Лейла не верила, и эта вера давала жизнь не только тебе, но и ей самой. А когда веры не стало, яд пошел в кровь, и она сама себя убедила в том, что умирает. Я же говорю, психические проблемы противоположных типов в одном человеке – это кошмар любого Целителя наяву.

– Но почему? – растерянно пробормотал Разрушитель.

– Потому что Караванщик знает, как это все лечить и распутывать, – поморщился Целитель.

– Нет, я не про то. Почему перестала верить? – Он перевел непонимающий взгляд на меня.

А я во время всей этой лекции сидела совершенно пришибленная. Мысли в голове метались, сталкивались и путались, и я никак не могла определить, что тревожит меня сильнее. То ли степень собственной вины в злоключениях Разрушителя, которому я эгоистично не позволила умереть тогда, когда он, должно быть, очень не хотел жить. То ли осознание, что десять лет я жила только ради любви к человеку, которого никогда в жизни не видела и которому, по совести, совершенно не была нужна. То ли недоверие к словам Целителя: как можно заставить жить человека, который по всем законам должен умереть? Невозможно нарушить закон сохранения энергии и законы природы, а он утверждает, что для Иллюзионистов это нормально! То ли циничное спокойствие Тахира, так не вязавшееся у меня с первым светлым впечатлением об этом человеке. То ли собственное смущение, что он так невозмутимо вывернул перед предметом моих волнений все мои чувства, а тот настолько спокойно отреагировал, будто был прекрасно осведомлен или как будто ему было плевать. Много всего было.

– Потому что ты идиот, – припечатал Тар. – И еще с десяток эпитетов. Потому что тискать другую на глазах у влюбленной девушки – не самый лучший способ наладить с последней отношения и завоевать доверие.