А тут еще вызов, который представляет собой коллективная жизнь в кэмпхилл-поселениях, по крайней мере, у меня после знакомства с нею, возникли сомнения относительно путей, которыми идет моя собственная жизнь. Деревенские сообщества ставят под сомнение основные предпосылки нормальной жизни. Качество их жизни, несомненно, пригодно для большинства людей, нуждающихся в помощи. А большинство людей нуждается в помощи, например, в молодости или во времена кризиса, а, может быть, даже постоянно. Им нужна помощь, чтобы справиться с общими проблемами жизни, с одиночеством или с неспособностью распоряжаться деньгами (которая не в последнюю очередь означает неумение уравновесить потребность в деньгах, и идеальные представления о том, как их потратить.) Может быть, жители деревень живут лучше, чем другие люди? Может быть, нам всем следовало бы жить в деревенских сообществах? Такой ход мыслей подрывает основы повседневной жизни. Это дополнительная причина, почему идея деревенских сообществ для людей, не таких, как мы, так часто отвергается.

Мне кажется упрощением говорить о праве на нормальную жизнь, поскольку речь идет не столько о праве, сколько об обязанности. Люди обязаны вести нормальную жизнь. Потому что теперь под нормой понимают не только равные условия жизни для всех, но и господство культуры, которая в первую очередь, отстаивает основные решения индустриального общества. Деревни кэмпхилла представляют собой столь радикальную альтернативу упомянутой культуре, что это вызывает их отторжение.

Одно из них – ассимиляция. В нем есть что-то от уравниловки. Необычные люди все-таки не похожи на обычных.

Второе слово интеграция. Оно занимает неоспоримое положение прежде всего в тех движениях, которые задались целью сделать людей, не соответствующих норме, нормальными членами нормального общества. Многие знают ответ, часто даже правильный, на вопрос о том, что, собственно говоря, это слово означает. Один опрошенный соединил, например, руки и сказал, что это – выражаясь образно – интеграция. Другие говорили, что интеграция имеет нечто общее с образованием целого, с растворением в целом, с принадлежностью к целому. Некоторые видят в интеграции значение, противоположное значению слова разделение. Не удивительно, что это слово так уважаемо и стало воплощением всех устремлений, связанных с теми, кто имеет затруднения в развитии.

Но слова часто имеют двойной смысл и отражают скрытую дилемму. Если мы обратимся к истории этого ключевого слова для всех, кто выступает за возвращение необычных людей в нормальную жизнь, мы столкнемся с совершенно другим корнем. Понятие интеграция возникло из латинского глагола tangere – «трогать». Приставка «ин» является отрицанием, таким образом интеграция имеет нечто общее с с нетронутостью. Это значение ясно обнаруживается, если мы говорим о ком-то как об интегрированной личности. Нетронутые (целые)[17]люди, таким образом, являются интегрированными.

Необычные люди никогда не смогут быть похожими на обычных. Им могут предоставить больше помощи, чем другим, в надежде, что эта помощь будет компенсацией за то, что всеми рассматривается как недостаток, и что когда-нибудь, в результате этого они станут как все. Но как мы показали, на современном уровне развития нашего сознания, помощь обычно оказывается в виде оплаченной дружбы. Поэтому полное уподобление необычных людей обычным является невозможным. Чем больше помощи в процессе адаптации, тем сильнее опасность превращения принимающего помощь в клиента, что дословно означает «зависимый». Роль клиента – быть исключенным; быть клиентом значит быть вне целого.

Более реалистично содействовать интеграции в первоначальном смысле этого слова. Никто не может пройти по жизни полностью нетронутым. Именно благодаря мягким, а иногда и чувствительным ударам извне люди преодолевают свою изоляцию. Но польза ударов ограничена, также, как и возможность пройти по жизни нетронутым. Для тех из нас, кто не соответствует норме, вероятно, полезнее жить в среде, предохраняющей от вынужденной роли клиента. Кэмпхилл-поселения представляют собой один из возможных вариантов такой жизни. Настроившись на индивидуальные особенности наших необычных сограждан, мы, вероятно, сможем создать жизнеспособные альтернативы стандартным решениям индустриального общества. И в конце концов, мы, вероятно, сочтем благотворным для большинства из нас жить в социальных структурах, которые считаются особенно подходящими для необычных людей.