Утро выдалось морозное, но ясное; солнце было на этой стороне дома, и я решил, что Лора и Кэролин вполне могут быть здесь. Чего я не ожидал, так это того, что в зимнем саду окажется отец Кэролин. Увидев его, я чуть не свалился с уступа. Что он здесь делает? Разве ему не нужно сегодня в Лондон? Может, я перепутал дни? Он стоял ко мне спиной, теребил подбородок и смотрел в окно на противоположной стороне – слава богу, что на противоположной!

– Она там? Ты ее видишь? – прошипел Полосатый со своей безопасной позиции на земле.

– Тихо! – предупредил его я.

Уступ был узким, и я с трудом удерживал равновесие. Я хотел было уже спрыгнуть на землю и бежать к воротам, когда услышал какой-то звук. Я навострил уши. Отец Кэролин разговаривал сам с собой! Вот уж не думал, что за ним водится такая привычка. Несмотря на холод, несколько створок с моей стороны были приоткрыты – видимо, из-за стекла внутри было тепло. Благодаря этому – и своему превосходному слуху – я улавливал каждое слово. Я так удивился, что даже забыл о бегстве и застыл на месте.

– Какой же я идиот, – говорил отец Кэролин. – Таких идиотов еще поискать. Что со мной не так? Зачем я на нее накричал? Вот же додумался! Пригрозить увольнением! Если теперь она уйдет, сам буду виноват.

Это точно, сердито подумал я. Со мной тоже можно было обойтись поласковее.

– Да что там у тебя? – окликнул меня Полосатый. – Все нормально?

– Тихо! – прошипел я. – Я слушаю.

Мужчина вздохнул. Я видел, как поднялись его грудь и плечи.

– Боюсь, уже слишком поздно извиняться. Я окончательно все испортил. Она, наверное, и так считает меня заносчивым грубияном, я же вечно на нее срываюсь. А она ведь прекрасно заботится о Кэролин. Такая добрая и терпеливая, и не только с Кэролин – со мной тоже. Господи, ну что со мной не так? С тех пор, как ты умерла, Сьюзан, она первая, к кому я что-то почувствовал…

Сьюзан? Что еще за Сьюзан? И как она со всем этим связана? Я прижался ухом к стеклу.

– …и на этот раз она меня точно не простит. Спорим, она меня ненавидит? И я ее не виню. – Он снова вздохнул. – Что же мне делать, Сью? Попробовать поговорить с ней? Может, письмо ей написать? Точно, так будет лучше – маленькую записку с извинениями. Мы забудем о том, что случилось в субботу, а я впредь попытаюсь лучше себя контролировать.

Он порылся в ящике стола, достал ручку и блокнот и, к моему ужасу, развернулся и пошел в ту сторону, где сидел я. Я чуть не свалился на Полосатого, но, к счастью, отец Кэролин смотрел себе под ноги, а потом сел на стул – спиной ко мне. Но его голова оказалась так близко от моей, что если бы я задел ошейником о стекло, он бы подпрыгнул от неожиданности. Тогда я понял, что напрашиваюсь на неприятности. Мне нужно было просто уйти и поблагодарить бога за то, что отец Кэролин меня не заметил. Но он продолжал говорить сам с собой, и если любопытство и вправду сгубило кошку, моя жизнь в тот момент повисла на волоске.

– «Дорогая Лора, – бормотал он, быстро записывая что-то на бумаге. – В субботу я вел себя непростительно и даже не буду пытаться оправдываться. Я вижу в тебе столько сочувствия и участия, что мне не нужно рассказывать, как я волнуюсь за Кэролин, как не сплю ночами и тревожусь из-за ее состояния – ты и так все понимаешь. Страх за жизнь дочери доводит меня до того, что я срываюсь из-за каждой мелочи. Но это не повод выплескивать на тебя раздражение, и я могу лишь взывать к твоей доброте и великодушию, чтобы ты в который раз закрыла глаза на мой ужасный характер и приняла мои извинения. Если бы ты знала, как дорога мне…»

Тут он остановился, пожевал ручку и снова уставился в окно. Потом вдруг резко встал, так что я снова чуть не свалился от испуга, вырвал страницу из блокнота, скомкал ее и бросил в корзину для бумаг.

– Какой смысл? – рассерженно воскликнул он. – Она ненавидит меня, и я это заслужил. Пустая трата времени. – Он взглянул на часы. – О боже – почему я все еще здесь? Опоздал на электричку! Где ключи от машины? У вокзала наверняка мест на парковке не будет. Черт! Теперь придется ехать на машине в город.

И с этими словами он вышел из оранжереи, а я спрыгнул с уступа.

– Быстро! – прошипел я Полосатому. – Прячься!

Мы бросились через лужайку и шмыгнули под куст. Через несколько минут открылась дверь гаража на углу, оттуда показалась красивая блестящая машина. Вскоре она исчезла за домом.

– Уехал, – с облегчением произнес я. – Теперь мы в безопасности.

– Это был он?! – взвизгнул Полосатый. – Он был здесь? Почему ты ничего не сказал? Что ж мы сразу не убежали?

– Потому что он почему-то разговаривал сам с собой, и…

– Сам с собой? Вот, я же говорил, что он ненормальный!

– Я хотел послушать. И было очень интересно, между прочим. А теперь…

– А теперь пойдем домой, – Полосатый нервно огляделся. – Не нравится мне здесь.

– Но он же уехал, и теперь бояться нечего. Он целый день будет на работе. Я пошел в дом, а ты как хочешь.

– Нет! – воскликнул друг, выбежал передо мной и попытался преградить мне путь. – Не будь идиотом, Олли, здесь небезопасно! Вернись!

– Там окно открыто, – сказал я, снова запрыгивая на уступ. – Можно легко протиснуться.

– За себя говори, – процедил Полосатый и, попыхтев еще для порядка, последовал за мной в оранжерею. Впрочем, ворчать он не перестал. – Теперь что? – спросил он. – Мы незаконно проникли в дом, Олли, – надеюсь, ты это понимаешь? Да что ты делаешь?

Я прыгнул на корзинку и опрокинул ее.

– Вот, – сказал я, схватив зубами скомканный листок бумаги. – Пошли! Покажу это Лоре.

– У него совсем крыша поехала, – простонал Полосатый про себя, но все равно послушно пошел за мной. – Нас сейчас вышвырнут на улицу, причем наверняка пинками, и…

И тут над нами выросла тень. Я поднял голову и, к своему облегчению, увидел Лору. Но вид у нее был недовольный. Наверное, боялась опять навлечь на себя неприятности из-за того, что пустила кошку в дом, тем более двух.

– Что за…? – воскликнула она. Тут я бросил ей под ноги скомканный бумажный шарик, но она даже не заметила и отбросила его ногой. А сама подошла ближе. – Оливер! Как ты пробрался в дом? И скажи на милость, кто это такой? – Она неодобрительно взглянула на Полосатого, и тот попятился. Бумажный шарик покатился в его сторону, и он поспешно толкнул его мне, как бы показывая, что не имеет к нему ни малейшего отношения.

– О, смотри! – За спиной Лоры раздался тоненький голосок. Это была Кэролин; она стояла, взяв Лору за руку, и смотрела на нас. – Олли привел друга, и они играют! – Она рассмеялась. – Правда, лапочки?

– Лапочки? – возмущенно воскликнул Полосатый.

– Да! – ответил я. – Будь лапочкой. Играй.

Я подтолкнул к нему бумажный шарик и стал ждать, когда он вернет подачу. Я знал, что, как бы сильно он ни нервничал, он не сможет удержаться, чтобы не поиграть в мячик. Когда он бросил комок в мою сторону, я нарочно толкнул его под ноги Лоре.