– Привет, Олли, – она присела на корточки и погладила меня. – Ты же не будешь выбегать на дорогу, правда?

– Нет, – промяукал я по-кошачьи. – В отличие от моего приятеля Полосатого, я не идиот.

Она прижалась губами к моему уху и сделала то, что люди называют «шептать». Это как разговор, Чарли, но только голоса почти не слышно. У меня зачесалось в ухе.

– Это пока секрет, – сказала Грейс, – но я собираюсь купить Роуз кота. Который останется с нами навсегда. Ведь ты скоро вернешься в свой настоящий дом, правда?

И с этими словами она помчалась вниз. Я же потерял всю прыть и с упавшим сердцем медленно проследовал за ней. Значит, это правда: они собирались от меня избавиться. Даже хуже: привести в дом нового кота, который меня возненавидит и сделает мою жизнь ужасной.

Я так расстроился, что даже ужин показался почти безвкусным.

На следующее утро, как и договаривались, я вышел за калитку ни свет ни заря и стал умываться после завтрака, поджидая Полосатого. В конце концов он нарисовался. Вид у него был мрачнее тучи.

– Ну почему я должен с ней встречаться? – сокрушался он, когда мы отправились на поиски Сьюки. – Только обольет меня грязью с ног до головы.

– Так давай скорей покончим с этим. Ты, главное, с ней помягче. Я слышал, что у женщин при беременности разыгрываются гормоны. Понятия не имею, что это значит, но вряд ли что-то хорошее.

– Ладно, Олли, я постараюсь. Но ты тоже будь хорошим котом и заступись за меня, если она на меня накинется.

Сьюки сидела на подоконнике своего дома и смотрела на улицу. Увидев, что мы приближаемся, она выпрямилась и смерила нас полным ненависти взглядом.

– Начало хуже некуда, – простонал Полосатый.

Мы забрались в садик перед домом. Сьюки тем временем спрыгнула с подоконника, разгневанно махая хвостом, и исчезла из виду.

– Пошла к кошачьей дверце, – пояснил Полосатый, – а потом сразу вцепится мне в горло.

– Да не паникуй ты. И не переходи в наступление, – посоветовал я, хотя мне и самому не хотелось вступать в конфликт.

– Смотрите-ка, кого собаки принесли, – противно замяукала Сьюки, показавшись из-за угла. – А я уж подумала, ты окончательно сбежал, Полосатый. После нашей последней ссоры ты куда-то запропастился. Боишься смотреть мне в глаза, что ли?

– Нет. Просто не хочу больше ссориться, – раздалось в ответ жалкое тонкое мяуканье. Я удивленно посмотрел на него. Никогда раньше не видел, чтобы Полосатый был настолько в себе не уверен. – Что сделано, то сделано, Сьюки.

– Да, но не ты же в итоге гуляешь с котятами в животе.

– Послушай, мне очень жаль, но…

– Не говори «но», – очень тихо предупредил его я. – Просто скажи «мне очень жаль».

– Не нужна мне твоя жалость. А ты зачем пришел, Оливер? – Тут ее злоба обратилась на меня. – Тебя кто просил вмешиваться?

– Полосатый, – признался я. – И это правда: ему действительно жаль. Он вчера мне все уши об этом прожужжал. Он жалеет, что вы двое вообще снюхались, правда, Полосатый?

– Я? – Полосатый растерянно взглянул на меня. – Ну… эээ… наверное, учитывая обстоятельства, так оно и есть.

– Значит, теперь ты утверждаешь, что тебе даже не понравилось? – завопила Сьюки.

– Нет! Нет, я такого не говорил. – Он встал и несколько раз повернулся вокруг себя на месте. Вид у него был такой, будто он готов сквозь землю провалиться. И я бы с радостью последовал за ним. Сьюки по-прежнему сидела неподвижно, сверлила нас взглядом и выжидала. – Послушай, – наконец в отчаянии мяукнул он. – Ты милая кошка, Сьюки, и мы с тобой отлично провели время, верно?

– А теперь, когда у меня котята, ты решил меня бросить?

– Нет! Я ничего подобного не говорю! Я просто старался держаться от тебя подальше, потому что ты все время в плохом настроении.

Я гневно вытаращился на него. Не стоило говорить ей об этом сейчас.

– Я же беременна! – зашипела на него Сьюки. – Разумеется, я в плохом настроении!

– Ну ладно. Но это же не навсегда. А когда все закончится, опять сможем погулять и поразвлечься. – Тут Полосатый значительно повеселел.

– Что?! – закричала Сьюки. – Да ты, верно, совсем умом повредился? Думаешь, тебе удастся еще раз подбить меня на это? К тому же мои хозяева с самого начала говорили, что стерилизуют меня после первого помета. Только, кажется, они не ожидали, что это произойдет так скоро. Да и я тоже, – добавила она, с укором посмотрев на Полосатого.

– Наверное, для тебя это был шок. – Я попытался проявить сочувствие. – А твои хозяева уже догадались, что ты в положении?

– Нет, но скоро догадаются. Я толстею такими темпами, что скоро перестану пролезать в кошачью дверцу.

– А для меня ты по-прежнему красавица, Сьюки, – промурлыкал Полосатый.

Я уставился на него. Это было немыслимо. Даже сейчас он подкатывал к ней! Словно не мог удержаться. Как же мне повезло, что не приходится быть пленником этих странных желаний.

– Ладно, – сказал я, пытаясь сменить тему. – Мы оба считаем, что ты станешь прекрасной матерью, правда, Полосатый?

– Да, прекрасной, – проговорил он без особого энтузиазма. Если бы кошки умели пожимать плечами, он бы задрал свои до ушей.

– Вы правда так думаете, Олли? – вдруг спросила Сьюки.

И я вдруг понял, что ей, наверное, страшно. Поэтому она и ведет себя так агрессивно. Она же еще совсем молодая кошка и наверняка не имеет ни малейшего представления о том, как рожать и воспитывать котят.

– Конечно, – ответил я. – У тебя подходящий характер. Можно даже сказать, ты рождена быть матерью. Скажи, Полосатый?

– Мм… да. Точно.

– И знаешь что? Спорим, когда котята родятся, ты полюбишь их всем сердцем, – продолжал я. – Маленькие котята такие хорошенькие, их все обожают. Но больше всего – мать.

Сьюки очень странно смотрела на меня.

– Это очень мило, Олли. Но что с тобой? Кажется, ты сейчас заплачешь?

– Со мной все в порядке. – Я отвернулся, отошел и сел в сторонке, сделав вид, что умываюсь. Только бы они не поняли, что мне действительно хотелось плакать.

– Его забрали у матери, – тихо объяснил Полосатый.

– Котята почти всегда уходят от матерей, – ответила она. – Мы не можем вечно держать их при себе.

– Это да. Но когда ты была котенком, то оставалась с мамой до тех пор, пока не научилась ходить и есть мясо. Тебя не забирали у матери и не бросали умирать.

– О.

Я повернулся и взглянул на Сьюки. Она вся как-то сникла, будто сама собиралась заплакать.

– Бедный Олли, – ласково проговорила она. – А я не знала. И несмотря ни на что, стал таким хорошим котом. В отличие от некоторых! – добавила она и гневно посмотрела на Полосатого. А потом встала и потянулась. – Ну ладно, еще увидимся. А сейчас мне нужно отдохнуть. Я теперь должна думать и о котятах тоже.