У метро Эльга Имантовна вдруг остановилась в задумчивости.Девочки и Петька зашли за газетный киоск. Она постояла, потом полезла всумочку, порылась в ней, достала кошелек, заглянула в него, опять закрыласумочку и решительно вышла на проезжую часть улицы. Подняла руку, голосуя. Кней почти сразу подкатил «Москвич». Она перебросилась несколькими словами с шофером,он кивнул, она села в машину и уехала.

Сыщик без мотора — мертвый сыщик, — со вздохом произнесПетька. — Ну, что теперь? Времени еще до фига!

Можно сходить на Донское кладбище, — предложила Оля.

Зачем? — воскликнула Даша.

Ну, посмотреть памятники и вообще… погулять…

Гулять по кладбищу? Брр! С меня и так хватит покойников! Низа что!

Теоретически ты, Лавря, не права, существуют всякие музейныекладбища, знаменитые на весь мир, а практически ты права — этонеприятно, — сказал Петька.

Почему? Мы вот с бабушкой были в Риге. Знаете, какое тамкрасивое кладбище!

Не хочу! — повторила Даша.

Не хочешь — не надо, — сказал Петька. — Пошли,найдем какое-нибудь кафе, там посидим.

Нас же вроде к обеду ждут! — напомнила Оля.

А мы не будем в кафе нажираться! Мороженого, к примеру,поедим…

— Согласна! — заявила Даша.

Оля тоже ничего не имела против.

Они нашли крохотное, но уютное кафе, где им подали оченьвкусное шоколадное мороженое с миндалем.

То, что надо! — сказал Петька, отведавмороженого. — Тут мы и досидим… Ну, есть какие-то дельные мысли?

У меня есть! — проговорила Оля. — После того чтомы сегодня видели, я не могу с полной уверенностью сказать, что Норочку убилане Эльга. Запросто могла!

Что? — поперхнулась Даша. — Эльга? С какой стати?

Может, из-за вещей!

Бред какой-то!

А если б тебе еще сегодня утром сказали, что она воровка, тыбы тоже заявила, что это бред. Наверняка!

Я и сейчас считаю, что это бред!

Знать бы, что это за вещи… — задумчиво проговорилПетька. — Если там какая-нибудь мура…

Ну, это мы никогда не узнаем!

А вообще-то Ольга права! Все может быть… Эх, дали мы маху!Надо было Лавре пойти с ней на контакт: ах, Эльга Имантовна, какая встреча, непомочь ли вам нести сумки…

— Ты, Квитко, задним умом крепок, — засмеяласьОля.

А Даша сказала:

По-немецки это называют «Треппенвитц» — лестничноеостроумие.

Почему лестничное? — удивился Петька.

Вышел человек на лестницу и только там сообразил, как надобыло остроумно кому-нибудь ответить!

Понял! Да, я дурак! Признаю! Я вообще человек самокритичный!

Ладно, про тебя мы все давно знаем! — махнула рукойДаша. — Но неужели ты тоже веришь, что Эльга могла убить Норочку? Ведь онатак рыдала…

Рыдания никогда не были признаком невиновности, учти, Лавря!

Что, вот так прямо подкараулила в темном уголке и шарахнуладоской? Эльга? Да это смешно!

Ну, может, не сама, а кто-то другой, но по ее наводке.Кстати, у нее родственники есть?.

Есть. У нее сын в Канаде и дочка в Лиепае, хотя раньше жилав Москве.

— Где?

В Лиепае — это город такой в Латвии.

А давно родственники у нее были? Сын, дочка?

Сын ни разу не приезжал, а дочка была в прошлом году. Даперестань ты, Петь! Сколько можно, — с досадой воскликнула Даша. —Ладно, я могу допустить, что Эльга что-то украла… хоть мне и это странно. Но убить…

Поживем — увидим! Ладно, хватит об этом!

И они заговорили о ремонте и школьных делах. По дороге кИнне Петька сказал:

Надо купить чего-нибудь, а то мы напросились в гости…Наверно, лучше всего цветы. Но они сейчас такие дорогие…

Скинемся! — ответила Даша. — И купим эти мелкиеголландские хризантемки, они очень долго стоят!

Да ну их, — сморщила носик Оля, — они бываюткрашеные…

Но мы же не слепые! — удивилась Даша. — Зачем намкрашеные покупать?

Но едва они вылезли из метро на Профсоюзной улице, как им наглаза попалась бабка с большой корзинкой разноцветных дубков.

— Вот! — закричала Даша. — То, что нужно!

Оле понравились темно-розовые, а Даше — ржавого цвета. Онизаспорили. Петька послушал, как они пререкаются, и сказал:

— Купить надо один розовый букет, один ржавый и ещеодин — белый. Все вместе — получится красота!

Девочки сложили вместе три букета и ахнули. Петька был прав.Получилась красота!

Может, упакуем со всеми прибамбасами? — предложилПетька. — С ленточками, завитушками и кружевной бумагой?

Нет! — категорически заявила Даша. — К дубкам этоне подходит!

На сей раз Оля с ней согласилась.

Обожаю! — сказала Даша, зарываясь носом в букет.

Что ты обожаешь?

Дубки! Запах этот обожаю!

Ну, что это за запах? — пожал плечами Петька. —Вот сирень пахнет или ландыши, а это что?

Ты не понимаешь, — снисходительно заметила Даша. —Ландыши и сирень пахнут весной, а дубки — осенью!

Дверь им открыла Инна. Бледная, несчастная.

Вот, Инка, познакомься, это Петя!

Привет! — улыбнулся Петька.

— Привет! Заходите!

Тут в прихожую выглянула Любовь Марковна.

О! Вот и гости пришли! Инночка, познакомь меня…

Мама, это Даша, а это Петя! С Олей ты знакома.

Петька галантно протянул букет хозяйке дома.

— Вот спасибо! Мои любимые дубки. Раздевайтесь,ребятки, проходите в комнату. Через десять минут будем обедать.

Инна провела гостей к себе в комнату.

— Какая она милая, твоя мама, — шепнула ДашкаИнне.

Та с надеждой глянула на подругу.

Вот что, Инка, — тихо сказала Оля. — Мы тутпокопались в этом деле, и у нас подозреваемых — вагон и маленькая тележка!

Правда?

Конечно! Сама посуди: ее сослуживцы — это раз, у них жекрутая фирма! Потом муж, а сегодня кое-что еще выяснилось, и возникла новаяфигура… И все они с таким же успехом могут оказаться убийцами!

— И даже скорее, чем твоя мама, — вставил Петька.

Инна уже не казалась такой смертельно бледной, и глазанемного ожили.