– Ну, так и где же он? – потребовала Маля. – Ты можешь его найти?

Тул прислушался:

– В паре сотен метров отсюда. И уходит довольно быстро.

– Мыш! – закричала Маля.

Ответа не было. Маля нахмурилась.

– Он отлично знает болота. Надо поймать его, пока он не натворил глупостей.

– Он уже их натворил, – возразил Тул, – и поэтому умрет. И ты тоже умрешь, если пойдешь за ним. К нам движется патруль. Марширует много людей.

– Но ты же быстро двигаешься. Поймай его.

– Ты напоминаешь мне генерала Кароа в миниатюре. Он все время требовал от своих войск все большего и большего. Думаешь, мне легко идти? Не говоря уж о беге, – он помахал костылем из ветки. – Считаешь, это у меня для красоты?

Маля выругалась. Они с Мышом должны были пойти с этим жутким монстром и таким образом выбраться из Затонувших городов. Не просто уйти в болото, а совсем выбраться. На север. В такие места, где еще не было войны. Вроде Приморского Бостона или Пекина. С получеловеком это было бы возможно. Он чувствует патрули, он мог бы провести их через линии войск. Вместо этого Мыш ушел обратно в город.

– Ты можешь сказать, где солдатики? – спросила Маля у получеловека. – Где патрули?

– Да, – он медленно кивнул.

– Тогда помоги мне догнать Мыша.

– Я не настолько хочу умереть, чтобы идти на врага в одиночку и без оружия, – фыркнул Тул.

– Я тебя спасла.

– Спасибо.

– Почему ты мне не поможешь?

– Почему я должен жертвовать своей жизнью, как только получил ее назад?

Мале захотелось на него наорать.

– Потому что я тебя спасла! Без меня ты был бы уже мертв! Мафуз и Мыш бросили бы тебя истекать кровью! Я отдала тебе все лекарства, которые у нас были, лишь бы поставить тебя на ноги!

– И ты полагаешь, что я тебе должен?

– Ты должен! Очень много! И сам об этом знаешь.

Тул медленно присел, так что их лица оказались на одном уровне.

– Может быть, и должен. Может быть, моя честь даже требует, чтобы я отплатил тебе как-то. Но выслушай меня, девочка. Если ты пойдешь со мной, ты получишь шанс выжить и убраться отсюда. Я возьму тебя с собой и помогу убежать, – он выпрямился, – или можешь вернуться и попытаться спасти своего дружка от его собственной глупости.

– Но ты же можешь его найти!

Получеловек растянул губы, показав зубы.

– Ты что, думаешь, я твоя собака?

– Нет! – Норны, как же с ним сложно. Даже солдатики ведут себя разумнее. Получеловек казался ей почти нормальным, но потом вдруг превращался в чудовище. – Помоги мне! Пожалуйста!

– Если я тебе помогу, ты будешь считать, что долг уплачен?

– Помоги мне найти Мыша.

– Кто он для тебя?

– Друг.

– Друзей найти легко.

– Не таких, как он.

– Ты готова умереть, чтобы его спасти?

– Норны… – Маля беспомощно оглянулась, – если он умрет, я тоже умру. Больше мне терять нечего.

Получеловек, огромный и страшный, смотрел на нее. Он не двигался.

– Забудь, – Маля отвернулась и пошла по болоту. – Делай, что хочешь, а я должна его догнать. Если он умрет, я тоже умру. Вот и все.

– Стая, – сказал получеловек, – он один из твоей стаи.

По тому, как он это сказал, стало понятно, что речь идет не просто о собаках или койволках, которые охотятся вместе, а о чем-то важном, высоком и абсолютном.

– Да, – сказала она, – моя стая.

Дым сгущался. Маля отрезала полоску ткани от рубашки, намочила ее в болоте, завязала себе нос и рот и очень старалась не кашлять.

Получеловек, кажется, вообще не замечал дыма. У Мали слезились глаза, она постоянно чихала и кашляла, а получеловек пробирался между деревьев, болот и побегов кудзу неслышно, как призрак. Иногда он поднимал руку, она замирала на месте, и Тул нюхал воздух.

Три раза он велел ей сходить с тропы и лезть прямо в джунгли. Потом они лежали на мокрой земле, слушая, как скользят в подлеске змеи, и когда Малю уже начало все это раздражать, она, тем не менее, услышала шаги. Два раза это были люди из деревни. Ей хотелось окликнуть их, но потом она вспоминала об Амайе и понимала, что они такие же враги, как и солдатики.

Они лежали ниже слоя дыма и смотрели на неясные силуэты плачущих беженцев: старик Сальваторе без младенца, Эмми Сонг, Алехандро, который создал ей столько проблем, бежал с двумя маленькими детьми, которых Маля не узнала, да и не думала, что это дети Алехандро. Люди. Старые, молодые. Совсем дети. Так похожие на всех остальных беженцев, которых ей довелось увидеть.

Жители городка всегда ненавидели отродья войны, а теперь сами стали такими же. Лишенные дома, бегущие, надеющиеся найти приют и безопасность. Несмотря на неприязнь, которую Маля к ним испытывала, она мысленно пожелала им удачи и легкого пути под взглядом Норн.

Люди бежали с рисом, мешками картошки и всем, что могли унести. Унести они смогли очень мало. Девочка смотрела, как они возникают в тумане и исчезают снова, и думала об их будущем.

Смогут ли они найти себе место для жизни или станут такими же, как она, – будут скитаться, не имея даже надежды на приют? Может быть, другая деревня примет их? Или, наоборот, выгонит?

А потом Тул трогал Малю за плечо, они выбирались из укрытия и шли дальше в густой дым. В третий раз, когда Тул увел Малю с тропы, он не заставил ее прятаться. Он вдруг остановился, понюхал воздух, а потом развернулся и повел ее назад. Она хотела спросить, что происходит, но решила, что лучше будет помолчать, как делал сам Тул.

С того мгновения, как они повернули к деревне, он ни разу не заговорил, и даже сейчас, когда он увел ее в спутанные побеги кудзу и вывел на другую тропинку, о которой она никогда не догадывалась, он ничего не сказал.

– Почему? – прошептала она.

Получеловек резким жестом велел ей замолчать. Он изобразил, что держит винтовку, а потом указал туда, куда они шли. Присел. Поднял шесть пальцев и многозначительно посмотрел на нее.

Шесть солдатиков. Сидят на тропинке, в засаде. Без Тула она бы пришла прямо к ним.

Вдруг Тул схватил ее и бросил на землю, зажав ей рот ладонью. Она сопротивлялась, но тут послышались выстрелы, а потом закричали люди, а солдатики смеялись и продолжали стрелять, снова и снова. Все это время Тул лежал рядом, закрывая ей рот, чтобы она не крикнула и не выдала их.

Стреляли футах в пятидесяти. Близко. Она слышала, как кто-то стонет и плачет в дыму. Шаги. Потом последовала короткая возня, один крик, и плач прекратился.