Тогда-то я и написала приведенные выше стихи, почти романс:

Комментарии

Зернова – Зернова Софья Михайловна (1890–1986), дочь бывшего московского городского головы М.С. Зернова. В эмиграции с 1923 г., была в числе основателей и активных деятелей РСХД – в Сербии, затем во Франции. В 1932–1934 гг. заведовала парижским «Бюро по приисканию труда для русских при Обще-Воинском союзе», в 1935 г. – Центром помощи русским беженцам. Основательница Русского детского дома в Вильмуассоне (с 1954 г. – в Монжероне). Автор книги воспоминаний «На переломе» (Париж, 1970).

Мария Бега (1898–1980) – поэтесса.

Одиль Версуа, сестра Марины Влади — настоящее имя Татьяна Полякова-Байдарова, в замужестве графиня Поццо ди Борго (1930–1980), французская киноактриса, в ранней юности балерина кордебалета Парижской оперы, в 1948–1977 гг. снялась в двух десятках фильмов во Франции и Англии.

Борис Карабанов — Карабанов Борис Владимирович (1897–1977), брат киноактрисы Зои Карабановой, актер немого кино, участник Пражской труппы МХТ. Играл в драматических труппах Парижа, в частности, исполнял роли Хлестакова в «Ревизоре» и Манилова в «Мертвых душах». Работал гримером в кино, постоянно гримировал знаменитого комика Фернанделя.

«Камерный театр» Таирова — Таиров Александр Яковлевич (1885–1950), режиссер, создал свой Камерный театр в 1914 г.

«Летучая мышь» Балиева — Балиев Никита Федорович (настоящее имя Балян Мкртич Асвадурович, 1876–1936), актер, режиссер, конферансье. С 1906 г. – пайщик МХТ и секретарь В. Немировича-Данченко. Организатор знаменитых капустников МХТ, создатель театра-кабаре «Летучая мышь». В начале 1910-х гг. театр Балиева приобрел самостоятельность и шумный успех. В 1920 г., когда часть труппы МХТ осталась за границей, возобновленная в Париже «Летучая мышь» с успехом гастролировала по Европе, США и Латинской Америке до начала 1930-х гг.

Косма — Косма Жозеф (1905–1969), французский композитор венгерского происхождения. В юности испытал влияние Курта Вайля. В Париже начиная с 1934 г. создал свыше 80 песен на стихи Жака Превера, многие из них популярны доныне. С 1936 г. писал музыку к фильмам. Работал с Марселем Карне («Дети райка»), Жаном Ренуаром и др.

Ужин у Кшесинской. Владимир Кшесинский-Романов и его черепаха. Графиня Лилиан и Серж Лифарь

Моя приятельница австрийская графиня Лилиан д’Альфельд была близкой подругой миллиардера Моргана, который оплатил ей апартаменты на шесть месяцев в знаменитом отеле «Георг V», – она там жила широко и многих принимала.

Лилиан знала немало аристократов из Египта, Непала и Индии – в отеле на рояле у нее стояли их портреты. Кое-кого из них она привела на мой благотворительный вечер. Графиня раздаривала подругам шелковые сари, а сама владела множеством индийских драгоценностей.

Эксцентричная Лилиан как-то сказала мне: «Ты всех моих египтян покоряешь, познакомь и меня с русским князем». Я позвонила Владимиру Кшесинскому-Романову, и на следующий день мы пошли ужинать в «Динарзад». Роман между Лилиан и Владимиром начался моментально. Днем позже взволнованная Лилиан сказала мне по телефону: «Людмила, наряжайся в пух и прах! Мой лимузин повезет нас к Кшесинской ужинать».

С Матильдой Кшесинской я встречалась многократно. Великий князь Андрей Владимирович, ее муж, был милейший человек. У них был небогатый, но очаровательный дом с террасой в саду возле улицы Пасси (вилла «Молитор», дом 10) в Шестнадцатом аррондисмане Парижа. Несмотря на свой возраст прима-балерина продолжала учить молодых искусству танца в своей студии, основанной еще в 1929 году.

Вместе с ней жила ее сестра, балерина Кшесинская-вторая, которая была стара, больна и плохо ходила, поэтому редко спускалась вниз из своей спальни.

Вова жил вместе с родителями, в этом же доме. Он был красивый, милый молодой человек и нашел себя в эмиграции следующим образом: сделался коммивояжером, ездил на велосипеде, продавал вина своим приятелям и знакомым. Мне тоже. Мы были друзьями.

Вова держал в доме ручную черепаху, ухаживал за ней, кормил капустными листьями, которые она очень любила. И тратил на нее на удивление много душевного пыла.

Но вот у черепахи появилась серьезная соперница.

Мы приехали. Разодетая Лилиан сделала глубокий реверанс и склонила голову перед княгиней-примой и князем. Андрей Владимирович улыбнулся и, чмокнув меня в щеку, спросил: «Как жизнь?» Ужин был превкусный, княгиня оставалась умной и приятной собеседницей, Лилиан не спускала глаз с Вовы. А через неделю сняла у них комнату, очень уютно ее устроила и – переехала.

Прошло некоторое время. Лилиан как-то разочаровалась в Вовиной элегантности и заскучала. Вскоре, на Пасху, вечером к ним пришел Серж Лифарь. И тут моя австрийская графиня действительно влюбилась.

А Лифарь любил все, что было красиво.

И, главное, всех, кто его любил.

Лифарь был тогда уже несколько лет не в фаворе у Парижской оперы. После немецкой оккупации Парижа ему постоянно ставили в вину встречу с Гитлером, которому он якобы показывал здание «Гранд-опера». Он сумел найти работу только в Финском национальном балете в Хельсинки, потом танцевал в Сан-Морице, в Швейцарии, а позднее в Лиссабоне поставил «Жар-птицу» в оформлении Дмитрия Бушена.

Лилиан взяла его «на поруки». Когда Лифарь уехал за границу, энергичная графиня перевезла на новую квартиру все его вещи (даже засохшую рождественскую елку, украшенную игрушками). Их роман продолжался в течение долгих лет, до смерти Лифаря в 1986 году в Лозанне.

Сергей всегда говорил: «Я и моя контесса». Они были очень дружны. Лилиан много ему помогала. Именно она сохранила его бесценные бумаги и привела их в порядок. Таким образом к ней попали письма Натальи Гончаровой из собрания «Пушкинианы» Дягилева. И многие бумаги самого Дягилева, которые он оставил Лифарю и Борису Кохно, своему секретарю и либреттисту.

Кшесинская была очень расстроена этим романом, потому что знала, как сильно Вова любил Лилиан.

Так расстроена, что однажды плеснула в Лилиан кипятком.