Комментарии

Кшесинская Матильда Феликсовна — настоящая фамилия Кржезинская, с 1921 г. – княгиня Красинская, возлюбленная цесаревича Николая Александровича (будущего Николая II), морганатическая жена великого князя Андрея Владимировича (1872–1971), танцовщица, педагог, мемуаристка. Прима-балерина Мариинского театра (1896–1904), с 1920 г. – в эмиграции.

Владимир Кшесинский-Романов – светлейший князь Владимир Андреевич Романовский-Красинский (1902–1974).

Великий князь Андрей Владимирович (1879–1956) – младший сын великого князя Владимира Александровича (1847–1909) и великой княгини Марии Павловны (1854–1920).

Кшесинская-вторая — Кржезинская Юлия Феликсовна, в замужестве баронесса Зедделер (1865 – ?), характерная танцовщица Мариинского театра в 1882–1902 гг. «Кшесинской-второй», в силу возрастных причин, петербургские балетоманы называли как раз Матильду Феликсовну в начале ее карьеры.

«Жар-птица» в оформлении Дмитрия Бушена – «Жар-птица» (1910), балет М. Фокина на музыку И. Стравинского, прославленный постановкой «Русских сезонов» С. Дягилева (сценография А. Головина и Л. Бакста). Бушен Дмитрий Дмитриевич (1893–1993), художник, начинал в Петербурге, в кругу «Мира искусства». В 1918–1925 гг. – младший хранитель Эрмитажа. С 1925 г. жил в Париже, работал как станковист и сценограф (с середины 1930-х гг.), оформлял для «Гранд-опера» и других трупп балеты М. Фокина, Л. Мясина, Дж. Баланчина, С. Лифаря, К. Йосса, Р. Пети. В 1977 г. иллюстрировал французское издание «Поэмы без героя» А. Ахматовой, многих персонажей которой знал в Петербурге 1910-х гг. Работы представлены в музеях Лондона, Парижа, Нью-Йорка. Подарил Эрмитажу свыше 50 работ.

Письма Натальи Гончаровой из бывшего собрания «Пушкинианы» Дягилева — в 1928 г. в Ницце леди Торби, внучка Пушкина и морганатическая жена великого князя Михаила Михайловича, передала Дягилеву пушкинский автограф – письмо поэта к Н. Гончаровой. В начале 1929 г. Дягилев приобрел у наследников леди Торби еще десять писем Пушкина к жене.

Борис Кохно (1904–1990) – секретарь С. Дягилева в 1922–1929 гг., либреттист, балетный критик. В 1932–1936 гг. один из руководителей труппы «Русский балет Монте-Карло». Принимал участие в организации парижских балетных трупп, сотрудничал с Роланом Пети и др.

Каникулы с Делано и мои путешествия

Я очень часто ездила в Америку. В ту пору самолеты из Европы в США через океан летали редко, и путешествия совершались на трансатлантических морских лайнерах, что занимало несколько дней. Хорошо помню знаменитые пароходы тех лет: английские «Куин Элизабет» и «Куин Мэри», французские «Норманди» и «Франс». Это были плавучие дворцы, оформленные по последнему крику моды времен их постройки (то есть в стиле ар-деко), с прекрасными ресторанами, барами, дансингами, библиотеками, парикмахерскими, салонами красоты. Путешествие на них зачастую становилось настоящей увлекательной авантюрой. Об этом даже был снят фильм с участием Фреда Астера и Джинджер Роджерс. И вправду, за время долгих морских путешествий в столь комфортной обстановке можно было успеть влюбиться, жениться и развестись.

Летом я проводила два месяца в США, на побережье, со своим сыном Делано. Или он приезжал в Европу, и мы ехали на каникулы в Швейцарию, в Санкт-Мориц или Гштаад – зимой, конечно. А летом – на Капри, в Италию, в Позитано. Или во Францию, на Лазурный берег.

Деланушка учился в Лоренсвилле, замечательной школе для мальчиков. Потом – в Бостонском университете, где встретил свою будущую жену Винфред, ирландку по происхождению, дочь известного адвоката К. Дойля и его жены Рут, очень светской дамы.

В своих поездках в Штаты я всегда встречалась с друзьями. Среди них был Борис Федорович Шаляпин, известный в Америке художник-портретист. И другой известный портретист, петербуржец Серебряного века Савелий Сорин. И блестящий инженер Василий Лермонт, милейший сноб. Он сократил знаменитое имя предков. Но характером до смешного походил на героя «Маскарада» – и тут уж без изъятий и сокращений на западный манер.

Почти как Арбенин, Лермонт думал, что он всегда и во всем прав.

Помню, как-то раз я плыла в Америку на «Куин Элизабет». Пассажиры, и я в том числе, сидели на палубе, загорали, попивая апельсиновый сок с джином. Ко мне подошел молодой человек и сказал: «Извините, но я обошел весь пароход, изучил все лица и нашел вас самой красивой дамой на “Куин Элизабет”. Разрешите представиться: Идэн. Но – только племянник».

Джон был племянником военного министра Британии во время Второй мировой войны лорда Энтони Идена.

Племянник был весьма забавный собеседник. Он работал с господином Уорнером, легендарным продюсером, который тоже плыл из Европы этим пароходом. В один из вечеров они устроили для меня концерт. Это было очень приятно: я сидела за столом рядом со знаменитым Гарри Уорнером, пела и играла на рояле.

Мы с Иденом-племянником встречались и позже, в Нью-Йорке и Голливуде, Джон мило за мной ухаживал, но мои мысли и сердце были далеко.

Когда я вернулась из Америки после вакаций 1956 года, старые друзья – режиссер Леонид Моги, его прелестная жена-датчанка Рюн и их дочь Катя – пригласили меня приехать к ним в Рим. Я жила на виа Венето в гостинице «Бостон». Я очутилась в компании знаменитых артистов, друзей Леонида.

На долгие годы подружилась я с Аллегрой Сандерс, тогда подругой известного писателя и историка, будущего академика Мориса Дрюона. Впоследствии она вышла замуж за видного итальянского адвоката, жила на Тринита-деи-Монти, в квартире с огромной террасой, с видом на Рим, и написала книгу «Жизнь глазами моей собаки».

Надо отметить, собака у нее была очень маленькая…

Однажды известный кинопродюсер Ольян пригласил меня позавтракать в римский «Эксельсиор». Среди гостей был итальянский сенатор Дугони, социалист и идеалист. Дугони как-то был очень тих… Ольян пригласил его к себе: в тот вечер он устраивал большой ужин. Сенатор ответил: «Если придет Людмила, приду и я» – и весь вечер от меня не отходил.

Благодаря Дугони мы с Аллегрой побывали на заседании итальянского сената. Дугони, как все итальянцы, был очень романтичен, даже поэтичен, – он клялся в чувствах, я была тронута, мы много раз вместе выходили в свет.

Позже, когда я пела в Париже, Дугони пришел ко мне и сказал: «Вы жизнь мою погубили своими песенками…»