ревности на себе. А затем, не сговариваясь, они оба проникли в меня пальцами.

Я прерывисто выдохнула, так как мужчины откровенно растягивали меня.

– Ой, – я напряглась, не зная как принять в себе двоих. – Подождите…

– Поздно, Рассвета, – коварно прошептал мне на ушко Симон, осторожно двигаясь во мне. – Если уж ты принадлежишь нам обоим, значит будешь принадлежать одновременно и целиком.

– Да, сладкая порочная Конфетка, – улыбнулся Леон стиснув второй рукой мои щеки. – Не делай вид, что тебе не нравится. Ты такая мокрая, что тело говорит за тебя само.

Мои колени подкосились, и я обвила руками шею Леона, чтобы не упасть, а мужчины принялись двигаться во мне все смелее.

– Ой… пожалуйста… – надрывно стонала я. – Пожалуйста… еще…

Это было так горячо, так порочно, так волшебно и так приятно, что я уже стонала во весь голос с наслаждением принимая мужчин в себя.

– Еще… пожалуйста… – бормотала я, немного помутившись сознанием. – Еще!

Удовольствие подкрадывалось быстро и стремительно.

– Еще! – мой голос сорвался и в этот момент, я испытала короткое, но яркое удовольствие.

Я заскулила, а мужчины сильнее ускорились, продлевая мне эйфорию.

– Еще… – бормотала я, понимая, что этого мне уже совсем мало. – Еще…

– Ночь будет длинной, Конфетка, – произнес над моими губами Леон.

– Пристегнись, мы начинаем, – сообщил Симон мне на ушко.

Я же довольно улыбнулась, предвкушая весь спектр эмоций.

Симон ревниво вырвал меня из рук Леона и зарылся пальцами в мои волосы на затылке. Все же я поторопилась с выводами, посчитав Симона сегодня более спокойным. Возможно, поначалу так и было, но сейчас ревность и необузданная страсть вновь взяли вверх над его сознанием.

Затем Симон повел меня впереди себя в спальню, как беспомощную жертву на заклание. Но я была совсем не против. Меня уже захватил адреналин, и я жаждала сексуальных приключений. Когда же мы дошли до кровати, Симон толкнула меня на воздушную постель, и я сначала утонула в ней, а затем отпружинила вверх.

Это было так забавно, что я рассмеялась.

– Нашей Конфетке весело? – интригующе зарычал Леон. – Посмотрим, как быстро пройдет твое веселье.

Симон запрыгнул ко мне на кровать и расположился у изголовья, а затем, притянул меня к себе, плотно зажав мои руки на груди. Я в шутку попыталась вырваться и намеренно потерлась грудью о руки Симона, и его ноздри напряглись от яростного дыхания.

Леон же, напротив, ухватил меня за щиколотки и растянул меня во весь рост. У меня перехватило дыхание от приятной грубости моих мужчин, и я на мгновенье прикрыла глаза от удовольствия. Эмоции уже хлестали по мне как плеть по голой попе.

– Поцелуй меня, – попросила я Симона, не в силах совладать с нахлынувшим возбуждением. – Глубоко и страстно.

– Это сделаю я, – сообщил Леон и подполз к моей промежности.

– Ой! – я попыталась свести ноги, но Леон уже был между ними.

Я немного разволновалась. Признаться честно, ни один мужчина еще никогда не целовал меня «там». Да и как будто у меня было так много мужчин! Но все равно как-то до этого еще не доходило. А у Леона к тому же еще усы и борода. Вдруг это очень колет?

Леон же властно раздвинул мои ноги и откинул юбочку мне на живот.

– Ой-ой, – неизвестно почему запаниковала я. – Подождите…

Но моя просьба осталась неуслышанной, так как Леон жадно впился мне в складочки, чувственно сжимая их губами.

Я хрипло вздохнула и посмотрела на Симона совершенно безумным взглядом. А затем выгнулась дугой, когда Леон раздвинул языком складочки и с нажимом прошелся по ним. Я машинально потянулась к нему бедрами, чуть приподняв их и еще шире раздвинув ноги.

Эмоции и удовольствие были настолько сильными, что я разом лишилась всех мыслей.

– Поцелуй, – рвано выдохнула я свою мольбу Симону.

Мне хотелось чувствовать обоих мужчин. Но Симон не торопился выполнять мою просьбу. Напротив, он усилил мою пытку, когда ущипнул меня за вершинку, томительно потянул ее и скрутил.

Я вскрикнула и заметалась в хватке мужчин. Никогда не думала, что такой секс может приносить столько удовольствия. Я была из тех девушек, кто убежден: размер имеет значение, а значит, невозможно насладиться сексом без проникновений. Но Леон сейчас разрушил все мои убеждения.

Когда же мой бородач нащупал языком мою чувствительную кнопочку, я заметалась еще сильнее, но Симон крепко сдерживал меня и продолжил терзать мою вершинку. Чувство беспомощности и обездвиженности овладело мной, стало трудно дышать, отчего ласки Леона казались еще более беспощадными. Я думала, что меня сейчас разорвет морально и физически. Мне хотелось кричать, но я не могла даже вдохнуть.

Но мои безжалостные любовники и не думали останавливаться. Теперь я поняла что изменилось. Их ревность была направлена не друг на друга, а на меня. И сейчас я поняла, как именно они собрались измучить меня удовольствиями и доставить мне наслаждение несколько раз. Но, кажется, я уже после первого раза тронусь умом.

Леон проник в меня языком, и я буквально зарыдала от невыносимо приятных ощущений. Мне нужно было двигаться, кричать, стонать, но крепкая хватка Симона не позволяла моим эмоциям вырываться наружу, и они буквально сжирали меня изнутри.

– Вот так, Рассвета, – улыбнулся Симон. – Будешь знать, как крутить обоими! И если уж мы оба тебя хотим, то теперь будем делать с тобой все, что нам захочется.

Леон же плотнее обхватил мои бедра, избавляя меня от трепыханий даже таким способом, а затем принялся быстро и интенсивно проводиться языком по моим складочкам.

Тысяча иголочек впились мне в промежность и лоно, не позволяя мне ни принять наслаждение из-за грубости бородача, но и ни утратить удовольствие из-за его чертовски нежного языка.

Я чувствовала себя обезумевшей пациенткой в смирительной рубашке, которая не может контролировать ни свои действия, ни эмоции. Слезы катились у меня из глаз, а губы беззвучно умоляли Симона поцеловать меня.

Когда же я издала отчаянный хрип вместо крика, Леон понял, что я достигла предела, немного смягчил свои движения и оттянул языком мою кнопочку максимально вниз. Симон тут же накрыл мои губы, вбирая мой немой стон удовольствия. Теперь я не могла пошевелить даже головой, поэтому отчетливо почувствовала на себе взорвавшуюся гранату из эмоций, экстаза и неиспытанного ранее удовольствия.

Симон оторвался от моих губ и, довольный