Еще там стояли фотографии его детей, Макса и Эби. Макс был выпускником Военно-морской академии в Аннаполисе, штат Мэриленд, а Эби — офицером, служившим на авианосце. Потом была фотография Дуга, пересекающего финишную черту во время одного из своих многочисленных марафонов, включая бостонский. Но этого достижения не было достаточно для него. Рядом стояла еще одна фотография с соревнований Ironman[52], в которых он тоже участвовал.

В кабинете, где мы сидели и разговаривали, стоял рояль. Дуг был превосходным концертным пианистом — это еще один из множества талантов человека, как будто жившего во время эпохи Возрождения. Плохо помню, о чем мы говорили той ночью, но я отчетливо запомнил сильные эмоции.

Это было началом трудного пути, на котором моему хорошему другу пришлось столкнуться с хирургическими операциями, химиотерапией и усиливающейся слабостью.

Одним из желаний Дуга было застать выпуск своего сына Макса из Военно-морской академии. Поездка в Аннаполис была очень трудной, и его нужно было везти в инвалидном кресле с канюлями для подачи кислорода в носу.

Когда объявляли выпускников, Бет подкатила Дуга к перилам, чтобы посмотреть, как они выстроятся в шеренгу. Макс, одетый в парадную форму, сразу же увидел отца и вместе с большой группой одноклассников подошел прямо к нему.

И тут произошло нечто удивительное. Все присутствующие выпускники встали по стойке «смирно» и отдали честь моему другу. С величайшим усилием капитан Дуглас Джонсон медленно поднялся с кресла, вытянулся по стойке «смирно» и ответил на приветствие. Более трогательной сцены любви и преданности нельзя было себе представить.

Дуг проиграл последнюю битву с раком вскоре после возвращения из той поездки.

Мой друг смог прожить только четыре месяца с момента постановки диагноза, но преподал мне урок за это короткое время. Он научил меня жить полной жизнью, сохранять достоинство и честь до конца и быть верным тому, во что я верю. Semper Fidelis[53] — девиз морской пехоты.

Врачи становятся свидетелями Таинств смерти и умирания

— Как вы смеете нарушать мою волю [позволить моему сыну умереть], — сказала обезумевшая мать доктору Лейве в начале ее карьеры педиатра, заведующего детским отделением интенсивной терапии.

Именно этот диалог подтолкнул доктора Лейву на нынешний путь: она работает врачом паллиативной помощи. (Врачи паллиативной помощи специализируются на лечении пациентов с тяжелыми или неизлечимыми заболеваниями.)

Как раз в то утро она положила Джонатана, несчастного десятилетнего мальчика, в отделение интенсивной терапии с аспирационной пневмонией. Ребенок родился с серьезным повреждением мозга и находился на исходе короткой жизни, его постоянно госпитализировали с пневмонией, связанной с аспирацией собственных выделений: он не мог нормально глотать. Доктор Лейва осознала, что мальчику не хватает кислорода, и поставила аппарат БИПАП (неинвазивная вентиляция легких с помощью аппарата). Это вызвало вспышку гнева у расстроенной матери.

— Он каждые две недели попадает в больницу с тяжелым воспалением легких. Мой сын не справляется без максимальной поддержки даже в отделении терапии и просто не переживет этот год. Если он победит эту болезнь, то ему грозит только смерть от следующей пневмонии. Пожалуйста, пусть Бог заберет его! — всхлипнула она.

Джонатан в конце концов умер от аспирационной пневмонии, но доктор Лейва была так глубоко тронута его историей и страданиями матери, что это положило начало ее поиску нового способа ухода за неизлечимо больными детьми. В течение следующих недель она связалась со всеми больницами и клиниками Чикаго, ища совета у специалистов по педиатрической паллиативной помощи, но их не было. Это направление только начинало развиваться.

Когда она опубликовала историю Джонатана в своем блоге, ее «случайно» увидел доктор Дэвид Син, пионер паллиативной помощи, работавший в детской больнице Рэди в Сан-Диего, штат Калифорния. Его совет был таким: «Бросьте все и немедленно приезжайте, чтобы узнать, чем мы здесь занимаемся». Именно так и поступила доктор Лейва: через несколько недель она летела из Чикаго в Сан-Диего, чтобы учиться у доктора Сина в ведущем институте того времени.

Там она узнала о важности помощи тяжелобольным пациентам в достижении их жизненных целей. Это стало для нее постоянной темой.

— Кажется, что у каждого неизлечимого пациента есть что-то, чего он ждет с нетерпением, цель, которую хочет достичь. Это стало моей работой — двигать небо и землю, чтобы попытаться помочь им добиться желаемого.

Она вспоминает опыт общения с четырнадцатилетней девочкой из хосписа в Сан-Диего, которая никогда не бывала на море. Посещение пляжа стало ее последней целью, но пациентка была слишком больна, чтобы путешествовать, поэтому доктор Лейва и персонал больницы принесли пляж к девочке. Они притащили в мешках песок, веера для бриза и привели даже настоящего спасателя в форме-купальнике. Когда они вынесли умирающую на улицу, чтобы та посмотрела на океан вдалеке, не только она плакала от радости, но и все сотрудники.

Доктор Лейва стала выдающимся врачом паллиативной помощи в западных пригородах Чикаго. Она живет мечтой, помогая детям, а теперь еще и взрослым, достичь целей и прожить последние дни с гордостью и достоинством. Она рассказала о некоторых интересных наблюдениях за пациентами в конце жизни.

— Люди, находящиеся на грани смерти, часто переживают чувства, которые находятся за пределами этого мира, и они невероятно позитивны.

Доктор Лейва убеждена, что, когда люди умирают, их иногда утешают близкие с другой стороны. Врач вспоминает, как наблюдала за тем, как девяностолетняя женщина наряжалась в воображаемые наряды и украшения, чтобы быть достаточно красивой для своих ушедших друзей.

Я лично просил доктора Лейву помогать моим пациентам в последние дни и недели. Она сыграла важную роль в том, чтобы помочь многим больным исполнить последние желания, а их семьям — справиться с утратой. Но, что самое главное, она помогла мне прийти в себя после потери особого пациента, нейрохирурга, доктора Дуга Джонсона.

Джон Саран, доктор медицины, коллега-терапевт, рассказал трогательную историю о человеке средних лет с метастатическим раком, который прошел химио- и лучевую терапию, но после продолжительного лечения не смог побороть болезнь и теперь умирал. Он знал, что осталось совсем недолго, и хотел быть дома. Его пожелания были исполнены при помощи команды хосписа, которая обеспечила уход, медицинскую помощь и оборудование на дому, чтобы поддерживать его здоровье за пределами больницы. Ближе к концу, лежа на больничной койке, он то и дело поглядывал в сторону гостиной. Через некоторое время пациент спросил жену, видит ли она происходящее.

— Что ты видишь? — спросила она.