Аккуратно оставив бутылку с соком на столе, я тихонько на носочках прошла к двери и выглянула в гостиную. Борис в обычных черных тренировочных бриджах прыгал на скакалке. Ровно, с четко выверенным ритмом. Взгляд был полностью сосредоточен на пейзаже за окном.

Я совсем не ожидала застать Бабая в подобном амплуа, что не совсем логично. Он отлично сложен и натренирован. Такая физическая подготовка не может взяться из неоткуда. Я вдруг вспомнила тот момент в подземном туннеле, когда Борис с лёгкостью закинул меня к себе на плечо. Дополнительный вес никак не помешал ему продолжить путь и покинуть территорию дома.

Бабай продолжал свою тренировку, удерживая спокойный ритм прыжков. У него это получалось так легко, словно упражнение вовсе не отнимало у него сил. Если бы не блеск пота на обнаженной татуированной спине, шее и висках, я непременно решила, что этот мужчина настоящий киборг с аккумулятором, что вечно генерирует новые потоки энергии.

Вернуться на кухню почему-то не захотелось. Я перешагнула порог и прислонилась к стене, продолжая наблюдать за Борисом. Пыталась посчитать, сколько прыжков он уже сделал, но после сотни бросила это занятие. Кожа на спине уже не просто блестела, я отчетливо заметила маленькие тоненькие ручейки пота, что спускались к пояснице и скрывались в резинке бриджей.

Бабай плавно завершил упражнение и сложив скакалку вдвое, бросил ее на диван. Сделав несколько глубоких вдохов и выдохов, Борис посмотрел на меня. Его светлые волосы были влажными от пота и абсолютно растрёпанными. На широкой жилистой груди также были набиты татуировки. Или всё же правильно сказать наколки? Звёзды под ключицами. Точно такие же были набиты и на коленях.

— Я… Я не знала, что ты здесь. Извини, если помешала, — я оторвалась от стены. — Твоя физическая подготовка впечатляет.

— Приехал рано утром. Ты мне не помешала. А физическая подготовка не для впечатлений, — Бабай облизнул верхнюю губу, что тоже блестела от пота.

— А для чего же? — не удержалась я от вопроса.

— Чтобы в карцере или, как официально принято говорить, в ШИЗО не сойти с ума, — последовал сухой ответ.

Бабай ни разу даже вскользь не упоминал при мне о той, другой своей страшной жизни за решеткой. Мы вообще мало разговаривали. А даже если и разговаривали, то никогда не касались тем ни моего прошлого, ни его.

— Подойди ко мне, — Борис протянул мне рук. — Поможешь.

— Я? С радостью, но чем? — глядя на Бабая округленными глазами, я безропотно подчинилась, потому что сама этого хотела и мне было не в тягость помочь.

Борис внезапно медленно опустился перед мной на корточки и чуть нагнул голову вниз.

— Садись ко мне на шею, — скоординировал он.

— Что? Зачем? — я всерьез решила, что мне послышалось.

— Садись, — повторил Борис и взглянул на меня исподлобья.

Это, пожалуй, было самым странным и необычным предложением Бабая. Обойдя его, я стала за спиной. Затем аккуратно села прямо на шею. Борис резко выпрямился и поднялся. Зажмурившись, я схватилась за его голову, боясь, что вот-вот упаду.

— Ногами сильно не сжимай. Задушишь. И не нервничай. Не уроню, — быстро успокоил меня Бабай и принялся делать приседания.

Я старалась не дёргаться и не сжимать бёдрами его шею. Но сердце так бешено стучало в груди, что сохранить абсолютное спокойствие оказалось очень трудной задачей. Я ощущала под собой сокращение некоторых мышц. Ощущала жар влажной кожи. Сама я была одета в обычные шорты и майку, поэтому наш тактильный контакт был максимальным.

Пусть между мной и Бабаем существовала сексуальная близость, но узнавать этого мужчину с разных сторон и в разных ситуациях было интересно и даже волнующе. Мне казалось, что из нас может получиться отличная команда. Я слышала его, а Борис — меня. И пусть между нами отсутствовало привычное стабильное взаимодействие, в компании Бабая я ощущала себя собой.

На секунду я позволила себе вообразить, что взобралась на крылья к своей волшебной птице, которая оберегала меня. Ее крылья, действительно, оказались очень мощными, способными отделить тьму от света.

Борис упражнялся долго. Неторопливо и методично. Под конец его дыхание стало более глубоким и порой немного рычащим. И этот звук, прорезающийся сквозь крепко стиснутые зубы, внезапно что-то всколыхнул во мне. Это было сексуальное возбуждение. С ним я только знакомилась, открывала для себя и училась без стеснения принимать. В сексе нет ничего постыдного.

На последнем движении, Бабай не сдерживая себя, громко рыкнул и спустил меня на пол. А я ощутила, как мое возбуждение лишь усилилось. Концентрация мужской энергии в пространстве просто зашкаливала. Пожалуй, моя такая острая реакция была еще связана с тем контрастом, что сейчас открылся.

Всегда спокойный и сдержанный Борис, сейчас не сдерживал себя и некоторых своих эмоций. Снова облизнув влажную верхнюю губу, он по кругу походил по гостиной. Она была просторной и идеально подходила для тренировок.

— Не уходи, — произнес Бабай и размял шею. — Еще немного поможешь мне.

— Снова приседания? — на всякий случай решила уточнить я.

— Нет, — он отрицательно качнул головой и бросил в мою сторону быстрый взгляд. — Отжимания. С утяжелением будет больше толку. Ляжешь на меня, зафиксируешься, чтобы не упасть. И не шевелись, чтобы напрасно не усложнять мне задачу.

Меня приятно волновала такая не совсем тривиальная наша близость. Кажется, я реагировала на нее острей, чем следовало бы. Потому что дыхание немного сбилось и сердце забилось чаще. Пусть я и не знала других мужчин и мне не с кем сравнивать, но Борис мне нравился. Я ни после нашей первой ночи не жалела о содеянном, ни после второй и уж точно ни после третьей. Мне было хорошо с ним.

— Я приму упор лёжа, — слова Бабая быстро вырвали меня из размышлений, — а ты ляжешь сверху. Лучше ложись грудью.

— Понятно, — решительно кивнула я.

Борис принял упор лёжа, а я, не тратя время попусту, постаралась быстро и без лишних движений лечь сверху. Мышцы Бабая напоминали камень. Они показались мне настолько твёрдыми, что об них разбиться можно.

Аккуратно прижавшись к Борису, я, кажется, даже перестала дышать. Сплелась с его телом, стала почти единым целым с ним и замерла. Вслушиваясь в глубокие вдохи и выдохи, ощущая мощные удары чужого сердца и быструю тяжелую пульсацию жилки на шее, я невольно прикрыла глаза. Нос сам втянул яркий аромат влажной мужской кожи. Он также не был противен мне, я приняла его безо всякого отторжения или усилия. Опираясь на эти факты, я с тихой радостью убеждалась в