– Хотя изначально планировалось, что он будет жить в городке на палубе.

– Кюйт тебе не нравится, – догадался МакЛир.

– Не в том дело, нравится он мне или нет. Мы ничего о нем не знаем. Свое решение обосноваться в Корнстоне он объяснил тем, что мечтает побывать за Рифами Времени. Ты не находишь это странным?

– Разумеется, – усмехнулся МакЛир. – Если бы он хотел соврать, то придумал бы что-нибудь попроще. Кюйт здорово помог нам в Ур-Курсуме. И когда мы сцепились с Уммартом, он первый догадался, что нас собираются атаковать.

– Это не делает его членом экипажа.

– Он помогает Дейдею с расчетами.

– Он – человек со стороны.

– Ты ему не доверяешь?

– Подумай сам, Финн. Человек, о котором мы ничего не знаем, кроме того, что он выдающийся фокусник, имеет доступ практически во все служебные помещения города. А с учетом его способностей, он может проникнуть даже туда, куда не всякий офицер может попасть. Например, в оружейную комнату. Или в гироскопное отделение. Или даже в каюту капитана.

Финн с сомнением поджал губы.

– В чем конкретно ты его подозреваешь?

– Его могли к нам заслать.

– Кто?

– Да кто угодно. Любой из преследующих нас кланов. Или кто-то еще. Какая разница?

– С какой целью?

– Ты дурачок, Финн? – удивленно уставился на приятеля Энгель-Рок. – Среди офицеров, нанятых Ван-Снарком, половина оказалась врагами. Знаешь, почему, кроме них, к нам на борт не проник более ни один шпион? Потому, что капитан сделал хитрый финт, набрав команду в Зей-Зоне. Да, среди нас есть пьяницы, воры, убийцы. Но нет вражеских агентов. – Энгель-Рок широко раскинул руки в стороны. – Никто не догадался заранее заслать своих лазутчиков в Зей-Зону! Потому, что были уверены, что капитан Ван-Снарк, как и полагается, станет набирать команду в ближайших портах. После Зей-Зоны мы нигде не останавливались. Если не считать Острова Душителей. И вот первая остановка Ур-Курсум. И на борту у нас сразу три! – Энгель-Рок показал Финну три растопыренных пальца. – Три пассажира!

– Однако подозреваешь ты только Кюйта.

– Зум-Зума я исключил из числа подозреваемых, поскольку он был хранителем. Хотя и сам о том не ведал. Сиена поначалу вызывала у меня подозрение. Но она осела в городке на корме и даже не показывается на палубе. А Кюйт будто поставил перед собой цель стать лучшим другом каждого члена экипажа. Он как будто незаменим.

– Может, так оно и есть?

– Да? Тогда скажи, зачем ему это?

– Он общительный человек и хочет быть полезным.

– Это не объяснение.

– А какое тебе требуется объяснение, Энгель-Рок? Человек еще не сделал ничего плохого, а ты уже подозреваешь его в предательстве и измене.

– Когда он что-нибудь сделает, будет поздно.

Финн безнадежно всплеснул руками.

– Какие у тебя есть основания не доверять Кюйту?

– У меня нет причин доверять ему.

– Хорошо, давай спросим Сая. – Финн указал на приближающегося к ним ветрохода.

– Давайте спросим меня, – довольно улыбнулся Метаброд, даже не задаваясь вопросом, о чем именно идет разговор.

Он готов был дать ответ на любой вопрос.

В руке Метаброд нес небольшую карбидную лампу. Через плечо у него была перекинута бухта веревки.

– Тебе нравится Рейво Кюйт? – спросил Финн.

– Смотря в каком смысле, – многозначительно изрек Метаброд.

– Выходит, есть в нем что-то, что не вызывает у тебя симпатии? – тут же ухватился за оговорку Сая Энгель-Рок.

– Я этого не говорил, – мотнул головой ветроход.

– Что ты вообще о нем думаешь? – спросил Финн,

– Я о нем вообще не думаю, – ответил Метаброд.

– Тогда что ты можешь о нем сказать? – иначе сформулировал вопрос МакЛир.

– Пальцы у него ловкие, – уверенно заявил Метаброд. – Да и не только. Как-то раз он положил перед собой на стол кусок веревки, накрыл ее сверху тряпицей, а руки под стол сунул. И стал там пальцами шевелить. Точно вам скажу, к веревке он прикоснуться не мог. Это вам все ребята подтвердят. Однако, когда он тряпицу-то сдернул, оказалось, что лежащая на столе веревка тройным узлом завязана. А другой раз он на моих глазах взял в руки кружку с костями и шесть раз подряд выкинул по две шестерки.

– Это очень простой трюк, – усмехнулся Энгель-Рок. – Одна из плоскостей специально подготовленных костей утяжелена свинцом. Поэтому эта грань всегда оказывается внизу.

– Ну, вообще-то, это кости, которыми все играют, – почесал ногтями щеку Метаброд. – А потом, когда я сразу после него бросил кости, у меня шестерки не выпали.

Энгель-Рок довольно улыбнулся – Сай сам подошел к тому, что ему требовалось.

– И какой вывод ты из этого сделал? – Он протянул Метаброду открытую ладонь, словно предлагая положить в нее правильный ответ.

– Ну, – Сай снова почесал щеку, – в кости играть я с ним не сяду.

– Ладно, займемся лампой, – разочарованно выдохнул Энгель-Рок.

– Я что-то не то сказал? – озадаченно посмотрел на Финна Метаброд.

– Да нет, все нормально, – ободряюще похлопал его по плечу МакЛир. – Давай лампу.

Финн открыл краник и, щелкнув вечной зажигалкой Лурье, поджег вытекающий из горелки ацетилен.

Энгель-Рок привязал к ручке лампы веревку и начал осторожно и медленно спускать горящую лампу за борт.

– Что так медленно? – недовольно посмотрел на него МакЛир.

– А куда торопиться, – усмехнулся здоровяк. – Мы в Зоне Безвременья.

– Да ну? – удивленно вытаращил глаза Метаброд.

– Ну, или где-то очень близко от нее, – уточнил Энгель-Рок.

Лампа опустилась вниз всего на три метра и остановилась. Веревка в руках Энгель-Рока провисла.

– Что за черт? – недовольно буркнул Энгель-Рок.

Он приподнял лампу, сделал несколько шагов вдоль борта и снова попытался опустить ее.

Лампа застряла примерно на той же глубине, что и в первый раз.

– Может, там земля? – почему-то шепотом произнес Метаброд. – Только мы ее не видим?

– Давайте проверим.

Финн перехватил веревку из рук Энгель-Рока и потянул лампу вверх.

– Что ты задумал? – с подозрением посмотрел на него здоровяк.

– Собираюсь проверить гипотезу Сая.

Финн отвязал лампу и поставил ее на палубу.

– Я ничего такого не предлагал, – на всякий случай отказался Метаброд.

Особое недоверие ему внушало незнакомое слово «гипотеза». Он понятия не имел, что хотел сказать этим МакЛир, и вообще не собирался брать на себя ответственность за что бы то ни было.