«Прорыв в расследовании?» – спросил он, садясь в кровати.

«Так считает полиция. Еду туда, чтобы узнать подробности».

«Я бы хотел поехать с тобой, – сказал Эллингтон, – но мы оба знаем, что это не лучшая мысль. Я могу чем-то помочь отсюда?»

«На самом деле, да. Но это будет скучно».

Он пожал плечами, встал с постели и начал собирать свои вещи: «Хоть чем-то пригожусь. Я же не в отпуск приехал в Кингсвилл».

«Зайди в базу Бюро с моего ноутбука и попытайся найти случаи спорных самоубийств за последние три года… Возможно, не все, кто принимал участие в расследованиях, верили, что речь идёт о самоубийствах. В поисках не уходи далеко от Вирджинии, Вашингтона и Мэриленда».

«Хорошо, сделаю. Если что, звони».

«Обязательно», – ответила Макензи. Она быстро причесалась, едва взглянув на себя в зеркало, а потом развернулась и поцеловала Эллингтона. Это был долгий поцелуй – отголосок ночных событий.

«Будь осторожна, – сказал он, – и, пожалуйста, постарайся больше не покорять никаких высот».

«Не могу ничего обещать», – подмигнув, ответила Макензи, открыла дверь и вышла на улицу.

***

Тейт собрал всю немногочисленную команду в конференц-зале, и все отнеслись к Макензи приветливо и с уважением, когда она вошла в комнату. Здесь пахло кофе, и чувствовалось взволнованное напряжение – ощущение, которое ни с чем не перепутаешь, когда у всех собравшихся одна единственная цель.

У стола стояли Эндрюс и Робертс. Они были похожи на быков, с нетерпением ожидающих, когда откроют ворота на родео.

«Вы вовремя, – сказал Тейт. – Я как раз собирался рассказать новости офицеру Робертсу. Как я уже сказал вам по телефону, агент Уайт, подозреваемого зовут Джимми Гиббонс. Он двадцатидевятилетний местный житель, и нам доподлинно известно, что он левша. Он работает в маленькой мастерской по починке моторов на окраине города. Кроме него в мастерской ещё три сотрудника, включая владельца. Чёрные толстовки – это про него. Он носит их постоянно, даже когда летом большинство людей переходят на футболки».

«И снова повторюсь, – сказала Макензи, – что, хоть это и зацепка, но всё же неконкретная».

«Но только не в Кингсвилле. Судя по всему, Джимми Гиббонс уже неделю не появляется на работе. Об этом мне сообщил его непосредственный начальник. Кроме того, у Джимми есть приводы. Несколько лет назад он ударил подружку – ничего страшного, но тем не менее. За это он отсидел три месяца в тюрьме. Ещё он из тех, кто любит распускать о себе слухи. Правда, в городах, вроде нашего такие слухи обычно оказываются правдой».

«О каких слухах идёт речь?» – спросила Макензи.

«О том, что подростком Джимми стрелял в бродячих кошек из рогатки, – вставил Эндрюс. – Он из тех, кто любит устраивать маленькие пожары, чтобы смотреть, как в огне горят жуки».

«И хотя у него всего один привод за избиение бывшей подружки, – продолжил Тейт, – люди дважды жаловались на его подозрительное поведение: он медленно бродил по чужим лужайкам или заходил на чужую территорию».

«Это его дело?» – спросила Макензи, указав на тонкую папку, что лежала напротив Тейта.

Тейт кивнул и передал её Макензи. Она открыла папку и бегло ознакомилась. Больше всего её заинтересовала маленькая фотография Джимми Гиббонса. Макензи склонила голову набок и прикрыла рукой верхнюю часть лица на фото. На фотографии у него почти не было щетины, поэтому она как могла старалась представить, как бы выглядело лицо с той щетиной, которую она заметила на подбородке и скулах нападавшего прошлым вечером.

«Что думаете?» – спросил Тейт.

Макензи в последний раз взглянула на нижнюю часть лица на снимке и вернула папку:

«Думаю, я хочу участвовать в обыске».

Макензи казалось, что все просёлочные дороги Кингсвилла выглядели совершенно одинаково – длинные петляющие полосы асфальта, блуждающие среди полей. Дороги-близнецы различались лишь местами, где деревья расступались, и показывалось то поле, то линия домов. Сидя на пассажирском сиденье в машине Тейта, Макензи казалось, она была на странной карусели, которая в череде взлётов и падений несла её неведомо куда.

Дом Джимми Гиббонса стоял в конце длинной гравийной дороги рядом с другими домами у обочины. Район был похож на трейлерный парк, только вместо мобильных жилищ здесь стояли дешёвые домики: покосившиеся пороги, нуждающиеся в ремонте крыши, старые кондиционеры у грязных окон, с которых на лужайку капала вода. Тейт свернул на короткую подъездную дорожку у одного из таких домов. За ними следовала вторая машина, в которой были Эндрюс и Робертс.

«Его начальник говорит, что три раза звонил ему, но он ни разу не ответил, – сказал Тейт. – Готов спорить, что дома его нет».

«Учитывая то, что случилось со мной, и то, что вы мне рассказали, у нас есть полное право произвести обыск».

«Вы когда-нибудь выбивали дверь?» – с лёгким сарказмом спросил Тейт.

«На самом деле, да. Не хочется хвастать, но даже не один раз».

Он остановил машину, и они одновременно вышли на дорожку. Утро было тихим, за исключением бешено лающей собаки где-то вниз по гравийной дороге, по которой они приехали. Они дождались, пока к ним присоединятся Эндрюс и Робертс, а потом все вчетвером следом друг за другом подошли к грязному крыльцу.

Макензи жестом пригласили Тейта идти первым – это был его город, и он имел на это право. Не теряя времени, шериф с силой постучал в дверь и сразу крикнул: «Джимми! Джимми Гиббонс! Открывай дверь!»

На крыльце все молчали. Даже лающая собака притихла. Макензи не раз была в подобной ситуации, чтобы понимать, что в доме никого не было. Тейт посмотрел на неё, и она кивнула.

«У тебя пять секунд, чтобы открыть, – крикнул Тейт, – или мы сами войдём».

Шериф не стал считать вслух, но всё же честно выждал пять секунд, а потом насел плечом на дверь. Он отскочил от двери, которая лишь зашаталась на петлях. Разочарованный, он замахнулся ногой и с силой пнул дверь. От удара он едва не потерял равновесие, но дверь распахнулась, а удерживающий её косяк треснул.

Пока Тейт приходил в себя, Макензи направилась в дом. Она не достала пистолет, но правая рука привычно зависла над кобурой. Внутри дом не казался чрезмерно запущенным, но было видно, что уже очень давно им никто не занимался. Здесь пахло пылью и пропавшей едой. В гостиной, которая была первой на пути Макензи, лежал старый грязный ковёр, стояли мягкое кресло, одинокая лампа и телевизор. По полу были разбросаны ДВД-диски и обрывки газет и журналов.

Тейт медленно вошёл следом. За ним по обеим сторонам следовали Эндрюс и Робертс, которые сразу отправились осматривать другие комнаты в доме. Макензи оглядела гостиную, но не нашла в ней ничего примечательного – ничего, что помогло бы связать Гиббонса с тремя убийствами.