Одной из характерных особенностей этрусков, особо отмечавшаяся в античности, была их любовь к музыке. Этрускам или лидийцам приписывалось изобретение военной трубы, и, как мы уже видели, у них было несколько разновидностей бронзовых инструментов, которые они использовали в шествиях или даже чтобы пасти стада. Впрочем, этруски особенно славились своим особым пристрастием к игре на флейте; флейтист – одна из наиболее часто встречающихся фигур в этрусских изображениях. Флейтисты появляются на религиозных празднествах, военных парадах, на играх, пирах, на кухне и, как мы уже успели убедиться, умели даже очаровывать своей игрой животных, выманивая их из нор. Заметившие это греки говорили, что этруски занимались кулачными боями, месили тесто и даже секли своих слуг под звуки флейты.

Излюбленный тип флейты у этрусков имел две трубки. Флейтисты часто изображались в форбеях (phorbeia) – полосках кожи или ткани, с помощью которых их губы прижимались к мундштуку. Известны были и флейты с одной трубкой, подобные современным. Иногда можно увидеть флейты Пана, с ними, как правило, изображались сатиры или сирены. Часто флейте аккомпанировала лира. Форма лиры менялась на протяжении столетий, но, как правило, этот инструмент имел семь или более струн, по которым ударяли плектроном (plectron), удерживаемым в правой руке. Иногда флейтисты и музыканты, игравшие на лире, танцевали под свою собственную музыку, но чаще всего приглашались другие танцоры, иногда державшие в руках кастаньеты.

Воинственные танцы, исполняемые на играх, уже упоминались выше. Танцоры, держащие оружие и щиты, появляются на украшенной гравировкой серебряной вазе, датируемой VII веком до н. э. В ранний период встречаются изображения групп танцоров, но к тому времени, когда начали расписывать стены гробниц, танцоры стали изображаться парами или поодиночке. Хотя мы не знаем ни мелодий, ни их ритма, есть предположение, что размер был трехдольным, то есть танцевали нечто вроде трипудия, танца, исполняемого жрецами одной из древних коллегий Рима. Во время этого танца трижды ударяли ногой о землю.

Вплоть до 364 года до н. э. Рим не знал публичных увеселений, за исключением игр, проводимых на арене, но в тот год разразилась чума, и, когда все умилостивительные жертвы были принесены, но не возымели успеха, из Этрурии пригласили артистов. «Без песен, даже не имитируя действия певцов, артисты, вызванные из Этрурии, танцевали под мелодии флейтистов, и движения их были грациозны». Молодые римляне стали подражать им и впоследствии стали называться гистрионами (histriones), от этрусского слова ister (актер). Гистрионы из Рима сопровождали свои представления песнями. Странно, однако, что сами этруски, судя по всему, не пели даже под аккомпанемент лиры, как это было принято у греков. Нет ни одного изображения этрусских певцов, а все упоминания о пении в Этрурии ограничиваются религиозным контекстом.

Таким образом, по крайней мере до эллинистического периода исполнительские виды искусства в Этрурии ограничивались музыкантами, танцорами, мимами и комическими актерами, хотя они также могли быть декламаторами. А вот в Великой Греции пьесы исполнялись в каменных театрах с V века до н. э. Театральные представления в греческой манере сначала пришли в Рим, в середине III века до н. э., после того как римская армия завоевала юг Италии и, без сомнения, приучилась наслаждаться подобными спектаклями в греческих городах, однако первые каменные театры не строились в Риме до I века до н. э. Хотя и в Этрурии не возводились каменные театры, барельефы, датируемые III веком до н. э., могут отражать влияние драматических представлений, которые, возможно, проходили в деревянных театрах или на рыночных площадях городов. Есть также упоминания об этрусском трагическом драматурге, который жил, по всей вероятности, во II веке до н. э.

Этрусский язык не принадлежал к индоевропейской семье языков, хотя они и оказали на него свое влияние на раннем этапе. Единственный из известных нам похожих языков обнаружен в нескольких надписях с острова Лемнос и из западной Малой Азии.

Почти полное отсутствие сравнительного материала и двуязычных надписей неизбежно вызывает серьезные затруднения у тех, кто пытается расшифровать этрусский язык. Некоторые ученые стремятся найти сравнительный материал и даже, несмотря на то что этрусский не похож ни на один из известных нам языков, предпринимают все новые попытки сопоставить этрусский язык с греческим, латынью, древнееврейским, древне-эфиопским, египетским, арабским, коптским, китайским, кельтским, баскским, англосаксонским, тевтонским языками и руническим письмом. Трудность в расшифровке языка проистекает не из невозможности прочитать тексты, каждая буква которых сейчас хорошо известна. Точно так же невозможно прочесть книгу, все слова которой написаны буквами нашего языка, их без труда можно произнести, но понять эти слова нельзя, книга написана на незнакомом языке, известных параллелей которому пока нет. Чтобы начать расшифровку книг, ученый должен отыскать слова – сначала, возможно, имена или титулы, – которые можно распознать, перенеся их из известного языка в неизвестный, попытаться найти повторяющиеся группы слов и грамматических форм, чтобы постичь лексический состав и синтаксис неизвестного языка.

Письменностью этруски овладели к середине VII века до н. э. На некоторых особенно ценных предметах, обнаруженных в гробнице Реголини-Галасси, было написано имя их владелицы – Лартия; также были обнаружены буквы, нацарапанные на сосудах буккеро. Наиболее древним примером полного алфавита из Этрурии является тот, что был написан на маленькой табличке из слоновой кости, обнаруженной в Марсилиане. Здесь мы видим двадцать две буквы финикийского или семитского алфавита с четырьмя греческими дополнениями в конце (рис. 44). Греки заимствовали свои буквы из семитского языка, и марсилианский алфавит был получен, несомненно, из греческого источника. Вероятнее всего, его принесли эвбейцы из Кум, которые в то время находились в тесном контакте с этрусками. Шрифт Марсилианской таблички близок к халкидским буквам, используемым в Кумах, хотя возможно, что и другие источники сыграли свою роль в формировании этрусского алфавита, поскольку, например, слово san в Кумах известно не было.

Рис. 44. Марсилианская табличка и этрусский алфавит.

Здесь следует подчеркнуть, что появление алфавита в Этрурии не имеет ничего общего с проблемой этногенеза этрусков. Скорее, трудности в оценке всех элементов, составивших этрусский алфавит, следует рассматривать как еще один пример сложного образа культурного переноса из Восточного Средиземноморья в Этрурию, при котором греки часто играли роль посредников.

Язык предъявляет свои требования к письму, так что на протяжении столетий в этрусском алфавите происходили изменения (рис. 44). Например, этрусский язык нуждался в букве, которая могла бы выражать звук «ф», и заимствовал для этого символ «8». Впрочем, тут не требовались все финикийские и греческие буквы, так что к IV веку до н. э. этрусский алфавит сократился до двадцати букв. Одним из ценнейших даров, переданных этрусками своим соседям, было искусство письма. Народы Северной Италии от говорящих на оскском языке, – включая самнитов из Кампании до венетов, живших близ современной Венеции, – получили письменность от этрусков. Среди этих народов были и римляне.