Мне это было хорошо видно, потому что несся призрак чуть впереди меня.

— В…смысле… разговаривает? — с трудом проговаривая каждое слово, потому что задыхалась уже, переспросила я.

— В смысле рассуждает, — охотно пояснил призрак, — звать, али не звать.

И я остановилась. Да так резко, что Голод чуть не врезался в меня с кастрюлей кипятка. Потому что, кажется, в данный момент Владыка думал звать или не звать на помощь. А если позовет, то точно драконов, а если драконов, то все его инкогнито раскроется и тогда исчезнет из Ума студент Вачовски и мне же проще, а Главнокомандующему спокойнее — он брата найдет, да только… только я так не могу. И побежала снова, быстро-быстро, перепрыгивая упавшие в давности еще колонны, связки цепей, разломанную мебель. Я не знаю, что там с основным проходом творилось, но служебный был в жутко запущенном состоянии.

А едва выскочила в общий коридор, то поняла, что не только служебный. И в общем было все тоже самое, плюс большие амбарные замки на каждой двери… кроме двести семнадцатой. Только вот одно маленькое «но» — там, в служебном коридоре, все сваленное лежало там давно, и было покрыто слоем пыли, а тут целые фрагменты потолка упали явно недавно, а трещины на стенах и полу и вовсе пугали. Но забыв про все, я распахнула двери в комнату Владыки и поняла, что теперь у Гаррата собственно комнат четыре, или пять. Он знатно расширил свою жил площадь, обратившись драконом и снеся в момент смены формы несколько стен. Штук пять собственно. И теперь у него была одна большая, просторная, с пятью окнами, но очень требующая ремонта жилплощадь и два больших округлившихся глаза.

— Мммми… вкусняшечка, ты ли это? — хрипло вопросил умирающий серо-серебристый дракон.

— Я, — мрачно ответила, входя и пропуская Голода с кастрюлей.

Пес вошел и посмотрел на меня вопросительно. Не то, чтобы я это увидела, но взгляд определенно почувствовала.

— Отнеси пожалуйста к его морде?

Вопросительный взгляд стал ощущаться еще сильнее.

— Да, это для него, — сообщила Голоду.

Пес, в смысле кастрюля прошагала вперед, поставилась на пол, после чего зверь отступил, сел возле двери и нацарапал на деревяшке:

«Уже дохлый».

— Кто? — испугалась я.

Коготь на котором осталась пыль от царапания выразительно указал на Владыку. Последующие четверть часа в моей памяти навсегда останутся одним сплошным кошмаром, потому что началось все с издыхающего:

— Не буду пить… гадость…

— Как это не будете? — изумилась я.

— Молча, — ответила эта чешуйчатая правительственная гадина. И она же добавила: — Умру, и пусть они все тогда помнят обо мне, неблагодарные… Я им… а они…

Я подлетела к дракону и со всей дури влепила пощечину, пытаясь привести Гаррата в чувства так, как это делал Главнокомандующий.

И зря. Очень-очень зря! Потому что я не Черный дракон, и рука у меня не железная.

Так что в следующее мгновение в разрушенной башне раздался мой крик, и баюкая руку с содранной об драконью чешую ладонью, я, подвывая, рухнула на пол. Больно было настолько, что слезы не прекращаясь струились по щекам, пока потрясенная я, наблюдала за тем, как подскочил Гаррат, метнулся к кастрюле, выпил все до самого конца, чуть эту самую кастрюлю на себя не опрокинув, после чего, меняя облик на ходу, ринулся ко мне. Присел, схватил мою руку и расправив кровоточащую ладонь, окутал ее магией, даже не произнеся ни звука. Серебристое призрачное сияние коконом окружило мою руку, и впиталось не оставляя ни следа от боли и жуткого вида раны.

Пораженная я подняла потрясенный взгляд на Владыку, вздрогнула, увидев, как совершенно черная радужка расползается по всему пространству глаз, и суживается серебристая вертикальная щель зрачка, выдавая охвативший дракона гнев.

— Ты что творишь?! — взбешенно, сквозь зубы, вопросил Владыка.

Я открыла рот, и закрыла его обратно, даже не зная, что вообще сказать ему сейчас. Дракона подобная реакция не устроила.

— Я не понял, тебе что, жить надоело? — откровенно прорычал он. — Дура малолетняя!

У меня от возмущения вспыхнули щеки. То есть я дура? Это я дура?! А может быть я тут отказывалась отвар пить и собиралась помереть во цвете лет?!

Но сказать что-либо не успела, Владыка дернул меня за ладонь на себя, и едва наши лица оказались так близко, что я его дыхание на себе почувствовала, прошипел:

— Ты могла себе кожу содрать до кости. А то и с костями! Ты осознаешь вообще, что такое драконья чешуя, девочка?!

— Нет, — прошептала, пытаясь высвободить ладонь.

И замерла, глядя как в глазах Владыки вдруг взрывается вселенная. Словно на меня разом обрушились сотни и сотни, тысячи сияющих звезд, увлекая в черноту ночи…

— Сейчас поцелуются, — раздалось чье-то азартное рядом.

— Не поцелуются, — меланхолично произнес другой голос.

— Точно поцелуются, голову даю на отсечение.

— Тебе ее отсекли уже, лет так сто двадцать назад, если не забыл.

Я вздрогнула, смутно осознавая, где я и что происходит, и не понимая, почему чувство, что звездное сияние обволакивает, унося в ночное небо все усиливается, и я уже ощущала, словно взлетаю, но тут отчетливо расслышала сказанное Владыкой:

— Уничтожу.

И в магическом поле вспугнутыми птицами метнулись кажется все призрачные сущности Башни Призраков, из-за чего заколебалась сама башня и в следующий миг с потолка начали падать камни… по кругу от нас. Но грохот стоял такой, что я мгновенно пришла в себя, и обнаружила, что сижу на коленях неимоверно злого Гаррата, мои ладони на его плечах, одна его властно обхватила мою талию, вторая на затылке и собственно наша поза недвусмысленно намекала на то, что да — сейчас поцелуемся.

— Вы что творите?! — возмущенно воскликнула я.

Дракон досадливо скривился.

Камнепад продолжался, заставляя вздрагивать каждый раз, когда падал очередной фрагмент потолка или стены.

— Отпустите меня! — потребовала, упершись ладонями в его грудь и пытаясь да хоть отодвинуться.

Гаррат скривившись еще сильнее, вскинул руку и камнепад прекратился, а башня перестала дрожать. Затем дракон поднялся, продолжая держать меня, прошел к кровати, частично сломанной камнями, усадил меня на уцелевший край. Развернулся, сложил руки на груди и очень тихо сказал:

— Десять минут на то, чтобы восстановить башню и привести все в порядок. Время пошло.

Он действительно тихо это сказал, и я даже не особо поняла кому это было сказано, но минула едва ли секунда, и вдруг все начало восстанавливаться. Причем призраками. Я просто не сразу это поняла, потому что двигались они очень быстро. И цементный раствор быстро замешивали, и деревянные балки забивали, и вообще резку дерева производили. Только едва уловимые тени метались повсюду.