Каменный тоннель оказался значительно длиннее, чем я себе представляла, а слева в стене имелась глубокая ниша с дверью. Стараясь сдержать волнение, я поднялась на каменную ступень и подергала за ржавую ручку. Массивная створка, покрытая нецензурными надписями и вздыбившимися чешуйками старой краски, даже не шелохнулась. Решив, что от времени и сырости дверь могла разбухнуть и перекоситься, я покрепче ухватилась за ручку и изо всей силы рванула на себя. В следующую секунду я оказалась на земле и, потирая болезненную ноющую «пятую точку», снова пошла на приступ. В этот раз я действовала более обдуманно. Вытащив из сумки фонарик, который всегда ношу с собой, я принялась не спеша, сантиметр за сантиметром, обследовать облупленную поверхность. Увы, положительных результатов это не принесло. Дверь была надежно заперта, и явных следов того, что ее недавно открывали, обнаружить не удалось. Во всяком случае, мне.

Разочарованно вздохнув, я оставили дверь в покое и двинулась к дальнему концу прохода. К сожалению, здесь меня тоже ничего хорошего не ждало. Выход, как я и предполагала вчера, был наглухо перегорожен сколоченным из толстых досок щитом. Тем не менее, я с дотошной педантичностью ощупала каждую плашку, вследствие чего обзавелась несметным количеством заноз и уверенностью, что все доски прибиты намертво. Пришлось признать, что этим путем преступник уйти не мог. А он между тем как-то ушел. Исчез. Испарился.

Развернувшись, не спеша побрела назад, внимательно оглядывая по пути стены и пол этого каменного мешка, но ничего интересного так и не обнаружила. Но ведь должен здесь быть еще один выход! Должен! Не мог тот подлец бесследно исчезнуть, если только он не волшебник. А в волшебников я не верила никогда, даже в детстве.

Выйдя из арки, я прислонилась спиной к нагретой солнцем стене и закрыла глаза. Чтобы понять врага, нужно его представить. Моим врагом стал человек, назначивший свидание Гере. Кто же это мог быть? Несомненно, кто-то, хорошо знакомый моему приятелю. Герасим ждал этого звонка, и связанные с ним дела очень его волновали.

Я призадумалась. А может, он чего-то боялся? Сосредоточившись, я принялась прокручивать в голове картинки того вечера. Нет, страха не было. Было беспокойство, нервозность, раздражение. Только не испуг. Звонившему он доверял, на свидание шел без опаски и под арку входил, не ожидая ничего плохого. Ну и кто этот человек, дела которого Герасим принимал так близко к сердцу? И тут меня осенило:

— Лиза Фризен!

Та обведенная фломастером заметка в газете говорила сама за себя. Возможно, именно из нее Гера и узнал, что его подружку обвиняют в убийстве. Узнал и разволновался. Несмотря на некоторую невоспитанность, он парень отзывчивый. А может, сама Лизавета позвонила ему и попросила о помощи. По какой-то причине она не смогла говорить долго и пообещала связаться с ним еще раз. Ее-то звонка и ждал Гера, а когда она наконец объявилась и назвала место встречи, он тут же без раздумий понесся сюда.

До этого момента все в моих рассуждениях шло гладко, но, когда дело доходило до момента покушения, все мои логические построения летели кувырком. Зачем она пырнула его заточенным прутом, если он хотел ей помочь! Зачем?

В кармане нежно затренькал мобильник. Звонил тот самый знакомый, с которым я встречалась утром. На то, чтоб пробить интересующий меня номер, потребовалось значительно меньше времени, чем предполагалось. Он оказался зарегистрирован на солидную московскую фирму, а владельцем ее числился бизнесмен по фамилии Фризен.

«Ныне покойный», — подумала я, но вслух ничего говорить не стала. Нужному человеку на сей факт было глубоко наплевать, поскольку его интересы лежали совсем в другой области, а мне самой незачем было светиться информацией без особой на то нужды. Знакомый четко продиктовал адрес фирмы, сдержанно, но доброжелательно попрощался и отключился, оставив меня наедине с моими мыслями.

А мысли у меня сейчас были самые мрачные. Фирма принадлежала Фризену. Улица, на которой она располагалась, находилась совсем рядом отсюда. Лизавета была дочерью Фризена. Она могла спокойно зайти в любой кабинет и позвонить. А потом отправится на встречу с Герасимом.

В полном боевом облачении я стояла перед входом в солидное сталинское здание. Раньше в нем размещался крупный институт, потом он вынужден был потесниться, и теперь дом под самую крышу оказался забит фирмами. Времени на сборы у меня было не так много, поэтому мудрить не стала и легенду выбрала себе самую что ни на есть примитивную. Решила, прикинувшись журналисткой, нагло затесаться в дружные ряды истинных работников пера и микрофона. После убийства сотрудника фирму наверняка осаждала пресса, а значит, появление еще одного его настырного представителя никого не должно удивить. Избранная роль не требовала специального грима, форма одежды могла быть произвольной, при этом попробовать пройти, можно было куда угодно. В общем, не роль, а конфетка, если бы не одно обстоятельство. Во время этой вылазки я могла ненароком столкнуться нос к носу с госпожой Еленой Соловьевой, что совершенно не входило в мои планы. Она бы обязательно вспомнила, где и при каких обстоятельствах мы с ней уже встречались, стала бы задавать ненужные вопросы… Короче, явиться в офис в своем натуральном обличье я не могла и поэтому должна была замаскироваться.

В создании образа я решила идти от обратного. Свои короткие темные волосы я прикрыла белокурым париком с роскошными локонами и челкой до самых глаз. Как только водрузила эту копну себе на голову, моментально превратилась в экзотическую мулатку, перекрасившуюся в платиновую блондинку. Это было чересчур. Чрезмерную смуглость кожи пришлось срочно ликвидировать с помощью тонального крема. Современная косметика творит чудеса, и через пару минут из зеркала на меня глядело белорозовое чудо. Загар исчез без следа, но нести такое лицо в люди однозначно было нельзя, и я принялась спешно дорисовывать на нем недостающие детали. После того как глаза были обведены черным карандашом, а рот обозначен помадой, картина волшебно изменилась. Все привычные части лица вернулись на свое место, но вот сама я стала похожа на представительницу древнейшей профессии.

— Холера! — в сердцах вырвалось у меня, но менять что-либо времени уже не было, и я ограничилась тем, что приколола к груди табличку с надписью «Пресса».

В конце концов, журналистика тоже достаточно продажная профессия, и, значит, если имеется точное указание, о какой именно из этих двух профессий идет речь, путаницы возникнуть не должно.

Поправив ремешок сумки на плече, я решительно толкнула массивную дверь. Охранник у входа хлопот мне не доставил. Он сидел в своей стеклянной будке, с увлечением читал газету и на сновавших мимо него многочисленных посетителей внимания не обращал. Посчитав такое начало хорошим знаком, сулившим удачу всему предприятию, я быстренько прошмыгнула к лифту и присоединилась к толпе ожидающих.

Пока поднималась на девятый этаж, где, если верить висевшей на стене схеме, располагался нужный мне офис, я размышляла над тем, кто у них сидит на месте секретаря. Вторгнуться мне предстояло в святая святых владений покойного господина Фризена, в его приемную, и в связи с этим сей факт имел немаловажное значение. Если молоденькая девушка, то трудностей возникнуть не могло, я умела отлично договариваться с этими легкомысленными созданиями, но если матрона лет пятидесяти, то на моей миссии можно было поставить большой жирный крест. По своему богатому опыту я знала, что разговорить этих прожженных профессионалок, прошедших суровую школу высших советских учреждений, практически невозможно.