Федор отыскал, наконец, очки, водрузил их на переносицу и сразу почувствовал себя увереннее. Теперь он четко видел девушку, распущенные волосы которой в мягком свете торшера отливали золотом. Сжавшийся до боли желудок подсказал Лукьянову, что отказываться в этом случае глупо. Да и лучшего момента для того чтобы поговорить, могло не найтись.

— Принимаю ваше щедрое предложение, Фаина. Мне бы только умыться, привести себя немного в человеческий вид, — согласился он.

— Идемте, покажу, где у меня что, — тут же выбралась из уютного гнездышка Фифа и повела Федора в прихожую.

Пока мужчина умывался, разогрела в микроволновке суп и поставила разогреваться гуляш, а к нему гарнир из риса с овощами.

Дорогу на кухню Лукьянов отыскал самостоятельно. Уселся на табурет с мягким сиденьем, улыбнулся чуть смущенно хозяйке дома:

— А вы мне компанию не составите?

— А я уже поужинала, — покачала головой Фая. — Вот чаю, пожалуй, выпью.

Суп оказался таким вкусным, что Федор с трудом удержался от того чтобы попросить добавки. Впрочем, когда Фаина поставила перед ним тарелку риса с гуляшом, мужчина понял, что не прогадал: второе блюдо оказалось не менее вкусным, чем первое.

Ужинать у Фифы было приятно, намного лучше, чем в самом дорогом ресторане. Девушка сидела рядом, попивала мятный чай из небольшой пиалы, разрисованной разноцветными полосками, довольно щурилась и не пыталась развлекать его пустыми разговорами.

Только когда Федор доел все до последней крупинки, поставила перед ним кружку все того же мятного чаю и заметила шутливо:

— Что-то вы, Федор Андреевич, сегодня без пирожных. Или не собирались ко мне подходить, рассчитывали из машины посмотреть и уехать?

Лукьянов чуть было не захлебнулся, услышав эти слова: неужели Фая догадалась, что он уже делал так — наблюдал за ней издалека, из окошка автомобиля?

— Нет, Фаина. Уезжать, не поговорив с вами, я не собирался, — качнул он головой.

— А о чем поговорить хотели?

— Да все о том же… Завтра, скорее всего, я стану свободным человеком со штампом о разводе в паспорте. И я хотел… надеялся… что в этот раз вы согласитесь подумать о переезде в мой загородный коттедж. — Федор тяжело вздохнул, поправил очки, потер переносицу. — Все же вам небезопасно и дальше оставаться одной, Фая.

— Еще вчера я бы сказала, что вы не правы, — девушка принялась водить подушечкой указательного пальца по краю своей пиалы.

— Я думал, у вас тут благополучный район, потому и не пытался настоять на своем приглашении. Вы сильно испугались? — Федор бросил на собеседницу тревожный взгляд.

— Да если бы только нападение, — вздохнула в ответ Фифа. — Тут еще вчера бывший муж объявился. Два года ему дела до меня не было, а тут нарисовался, о не угасших чувствах рассказывать начал. Не нравится мне это.

— То есть вчера вам позвонил ваш бывший супруг с предложением вернуть старые отношения, вы ему, как я понимаю, отказали, а сегодня на вас напали?

Фифа печально кивнула головой, подтверждая неприятные выводы Лукьянова. Мужчина похлопал себя по карманам джинсов:

— Мне бы позвонить. Не знаете, где мой смартфон?

— Если только в куртке, — предположила Фая. — Сейчас наберу ваш номер, послушаем, где музыка заиграет.

Как и ожидалось, телефон нашелся во внутреннем кармане куртки. Первым делом Лукьянов набрал водителя:

— Максим, доложи обстановку, — потребовал он и Филимонова удивилась, услышав, каким твердым, требовательным стал голос сидящего за ее столом мужчины.

Некоторое время генеральный директор и владелец компании InSecT слушал речь своего водителя-телохранителя, изредка вставляя реплики и задавая уточняющие вопросы. Потом извинился перед хозяйкой дома:

— Простите, Фаина, еще один важный звонок.

— Да, пожалуйста… — кивнула Фифа, собрала со стола грязную посуду и взялась перемывать ее, краем уха продолжая прислушиваться к переговорам, которые вел Лукьянов.

Закончив общаться с Терминатором, Федор дождался, когда Фая выключит воду и попросил:

— Присядьте, Фаина.

Девушка вернулась на свой табурет и подняла на мужчину вопросительный взгляд:

— Удалось что-то выяснить?

— Мне неприятно говорить об этом, но нападение на вас организовал ваш бывший муж, Вячеслав Филимонов. Цель — припугнуть, заставить обратиться к нему за защитой.

— Значит, все-таки Славик… — вздохнула Фая.

— Вижу, вы не слишком удивились? — Федор не удержался: взял женщину за руку, сжал ее тонкие пальчики.

— Когда я познакомила Славика со своим отцом и сказала, что собираюсь замуж — отец не одобрил мой выбор. Мой жених ему не понравился, а отец умеет разбираться в людях. — Фифа не стала отнимать руку: прикосновение сильных и теперь уже теплых пальцев словно придавало ей сил посмотреть правде в глаза. — Позже я и сама убедилась в том, что мой муж — подлец и негодяй. Вроде говорить плохо о бывших не принято, но что поделаешь, если все так и есть…

— Я понимаю вас, Фаина. Мне, к сожалению, тоже трудно сказать что-то хорошее о моей почти бывшей жене. — Федор помолчал. Собрался с духом и вновь задал главный для себя вопрос: — Так, может, вы все же переберетесь в мой дом? Там и на въезде в поселок охрана, и территория вокруг дома под видеонаблюдением.

Покидать обжитый, уютный дом, который принадлежит ей юридически, Фаине не хотелось. К тому же, если она согласится — тем самым даст Лукьянову надежду, что со временем от нее можно ожидать и других уступок. Но и оставаться одной, без возможности быстро позвать кого-то на помощь, женщине уже не хотелось.

— Давайте вернемся к вашему предложению тогда, когда штамп о разводе действительно появится в вашем паспорте. А пока у меня будет время подумать.

Лукьянов не рискнул настаивать, давить и требовать. Отпустил мягкую женскую ладошку. Взялся за чашку с мятным чаем, сделал пару глотков. По большому счету, все было сказано, но уходить мужчине не хотелось. Будь его воля — он заночевал бы в зале на удивительно комфортном диване.

Пока мужчина собирался с силами, чтобы заставить себя уйти, Фаина тоже собиралась с духом, чтобы рискнуть и заговорить с Федором о его приступах. Это было ужасно неловко, но Фая все же решилась:

— Федор Андреевич, я тут заметила кое-что важное… это касается вашего… ваших состояний. Могу я поделиться своими наблюдениями?

Как и ожидала Фифа, упоминание приступов причинило Лукьянову боль. Он выпрямился, напрягся, как человек, ожидающий внезапного удара, от которого невозможно уклониться, но все же выдавил через силу:

— Да… говорите, пожалуйста.

— Я видела вас в таком… состоянии дважды. Оба раза все начиналось с того, что вам говорили одну и ту же фразу. Ее же вы и повторяли в самом начале приступа…