Так рассуждала Светка, подбирая в своем обширном гардеробе подходящий наряд. Она решила надеть однотонное элегантное платье со слегка завышенной талией, которое не облегало ее плотно, как перчатка, а лежало довольно свободно. Это должно было убедить судью, что у нее, Ланы, уже растет животик.

Короткий жакет контрастного к цвету платья оттенка, сапожки на невысокой платформе, зимнее пальто с воротником и манжетами из каракуля: все должно было выглядеть неброско. Норковая шубка в этот раз останется не выгулянной: незачем смущать взгляды служителей закона искристой роскошью дорогих мехов.

Макияж Лукьянова тоже сделала более чем скромным: слегка подвела глаза и ресницы, на губы положила почти незаметный контур и светлый глянцевый блеск.

Оглядев себя в зеркале, Лана осталась довольна: выглядела она прекрасно. Впрочем, как всегда. Что-что, а чувство стиля за десять с лишним лет в модельном бизнесе у Лукьяновой развилось.

Вызвать такси женщина не решилась. Чтобы сэкономить, до здания суда добиралась общественным транспортом, в душе ругая себя за то, что за четыре года так и не получила права и не заставила мужа подарить ей автомобиль, предпочитая выпрашивать и тратить немалые суммы на одежду, СПА-салоны, элитную косметику и драгоценности.

К нужному кабинету Светка явилась почти вовремя: пять минут — это ведь не опоздание. Войдя в дверь с указанным в повестке номером, тут же обнаружила, что Лукьянов и его адвокат уже на месте.

— Светлана Леонидовна? Проходите, присаживайтесь, — судьей, ведущим дело о разводе Лукьяновых, оказалась женщина в возрасте слегка за сорок. Это Лану обрадовало: так она могла больше надеяться на сочувствие к своим непростым обстоятельствам.

После взаимного знакомства и прочих формальностей судья поинтересовалась:

— Светлана Леонидовна, почему вы пропустили прошлое заседание? Может, у вас были какие-то уважительные причины?

И тут Светка решила, что нет смысла тянуть: нужно сразу заходить со своего главного козыря.

— Понимаете, — смущенно потупив глазки, заговорила она, — в тот день я себя неважно чувствовала. Правда, тогда еще не догадывалась, почему так.

— А теперь — знаете? — заинтересовалась судья. — И это может иметь какое-то отношение к обсуждаемому тут вопросу?

— Думаю, это действительно важно, — по-прежнему старательно глядя в пол, кивнула Лана. — Дело в том, что я… беременна…

— Беременны… — повторила за ней судья медленно. Взгляд представительницы закона Светке не понравился: в нем не было ни сочувствия, ни понимания. — А вот ваш супруг, Федор Андреевич, утверждает, что не состоит с вами в интимных отношениях уже почти два года. По вашей инициативе.

Лана с трудом удержала маску смущенной скромницы на лице: она не ожидала, что Федор решится обсуждать такие подробности с посторонними людьми.

— Ну понимаете, — проявляя чудеса находчивости, принялась изворачиваться она, — мужчины иногда бывают слишком настойчивыми и при этом сами не помнят, что творят, потому что выпили лишнего.

Адвокат Федора, Эдуард Витольдович, пару раз негромко кашлянул, пытаясь скрыть то ли смех, то ли возмущение. Сам Лукьянов уставился на супругу с демонстративным интересом, словно говоря: ну-ну, что еще выдумаешь, дорогая?

И Светка не заставила себя ждать: обернулась к мужу, приняла обиженно-недоумевающий вид:

— Тео! — воскликнула патетически. — Как ты мог забыть нашу последнюю ночь и свои признания?

Пока все еще законный супруг в ответ приподнял брови, словно спрашивая: о каких признаниях речь? — но так ничего и не произнес. Предоставил говорить Фельдману. Тот обратился к служительнице закона:

— Позволите задать ответчице вопрос, госпожа судья?

— Да, пожалуйста, — кивнула та.

— Светлана Леонидовна, давайте подведем итоги вашего рассказа, — Эдуард Витольдович имел совершенно непроницаемый вид. — Вы утверждаете, что беременны, в чем лично я сильно сомневаюсь, и что отцом ребенка, которого вы носите, является мой клиент, Федор Лукьянов. Вы можете как-то подтвердить свои слова?

— Да! У меня, между прочим, справка есть, — Лана с торжествующим видом извлекла из сумочки бланк, полученный в поликлинике, и выложила его на стол перед судьей и адвокатом.

Юристы оба с интересом воззрились на документ. Некоторое время изучали его, как диковинное насекомое: внимательно, но не прикасаясь. Потом переглянулись между собой и, видимо, достигли безмолвного согласия, потому что Фельдман молча откинулся на спинку стула, а судья, указательным пальчиком придвинув справку обратно к Лане, заговорила:

— Светлана Леонидовна, предоставленный вами документ не имеет юридической силы.

— Как это — не имеет? — не поняла Светка.

— Он недействителен. На нем нет ни фамилии врача, ни его личной печати. И гербовой печати медицинского учреждения тоже нет.

— А это? — Лана указала на прямоугольный оттиск с номером поликлиники.

— Это обычный штамп. Его любой медработник может поставить.

— Но я же… как же… мне же выдали… — потерянно забормотала Лукьянова.

До нее вдруг дошло, что тетка в белом халате посмела кинуть ее, Лану, на пару сотен баксов. Светка заскрежетала зубами, мысленно поливая наглую медичку самыми последними словами.

— Ох, не знаю, Светлана Леонидовна, кто и за какие заслуги вам так удружил, но подозреваю, что ваша беременность такая же ненастоящая, как и эта справка, — добила ответчицу строгая судья.

Тут, наконец, адвокат Федора решил, что теперь его очередь воспользоваться вескими контраргументами.

— Позвольте, госпожа судья, — заговорил он, — предоставить вам документы, свидетельствующие, что мой клиент не может зачать ребенка естественным путем, без применения специальных медицинских технологий.

— Да, пожалуйста, — благосклонно кивнула женщина. Изучила переданные ей бумаги. — Значит, бесплодие третьей степени, подтвержденное исследованиями двух независимых медицинских клиник. Что ж, этим экспертным заключениям я не могу не доверять.

Судья мрачно посмотрела на замершую от дурного предчувствия Лану:

— Светлана Леонидовна, вам не стоило пытаться ввести меня в заблуждение. Это ведь будет учтено судом при принятии дальнейших решений.

— И… что решил суд? — когда на Светку начинали давить авторитетом, она всегда робела, как школьница.

Вот и сейчас начала запинаться, в глубине души злясь на всех — на мужа, на адвоката, на эту непривлекательную старую грымзу в судейской мантии, взирающую на нее, Лану, с явной неприязнью.

— Суд решил удовлетворить иск Лукьянова Федора Андреевича о расторжении брака, — объявила «грымза».

Светка поняла, что проиграла: теперь ей даже перенос заседания не светит. Лучше б она вообще не приходила! Ярость начала разгораться в груди женщины. Она с трудом дождалась завершения формальностей, подписала все необходимые бумаги, получила свою копию решения суда о расторжении брака и, переполненная бурлящим негодованием, первая выскочила в коридор.