– Надеюсь, ты не думаешь, что это я?

Я как раз склонна была думать именно так, тем более что Алекс сумел убедить меня, но говорить вслух не решалась. Босс же выглядел так, словно не имел к произошедшему никакого отношения и узнал обо всем только от меня.

– Что ты молчишь, Марго? Говори прямо.

– Я не знаю, что говорить. Я не уверена, но…

Рука легла на мою – надо же, я никогда не замечала, какие у него старые руки, насколько они не соответствуют возрасту.

– Марго, дорогая, поверь – я ни при чем. Да, у меня есть подозрения относительно тебя, более того – я практически уверен, что ты помогла следствию и дала показания, но чтобы скатиться до физической расправы… За кого ты меня принимаешь?

Я могла бы возразить, что мои показания ему предъявили бы и как минимум устроили бы нам очную ставку. Но почему-то все доводы казались мне неубедительными – он так явно не верил мне и так явно подозревал в предательстве, что это ощущалось в каждом слове, в каждом движении. Может, Алекс ошибся, и ни Гена, ни – тем более – босс ни при чем? Ведь это мог быть случайный автомобиль, случайный водитель, случайно нажавший на педаль газа в тот момент, когда я случайно… Стоп! Не бывает столько совпадений – даже в моей запутанной жизни. Это слишком. А Алекс никогда не ошибается.

– Марго, давай так. Я постараюсь выяснить, кто стоит за покушением. А ты отдашь мне папку с документами и номерами счетов в банке Вены, – услышала я и обомлела – о чем он? Какая папка, какие номера счетов?

Я непонимающе уставилась на босса.

– Что, Марго? Не подходит?

– Ка…какой вариант? Я не понимаю, о чем речь…

– Марго! – он чуть повысил голос. – Я не люблю, когда человек пытается казаться глупее, чем есть. Ты прекрасно поняла. Голубая пластиковая папка, всего несколько листков. Я знаю, что ты вынесла ее из здания во время первого обыска.

Я прекрасно помнила, как мою сумку набивали документами, но что именно было в тех бумагах, не знала – во-первых, было не до того, а во-вторых, Геннадий забрал все в тот же день. Стоп! Геннадий…

Я наскоро выложила боссу все, как было, – от моего путешествия по крыше туда и обратно до наших с Геной посиделок в моей кухне. Босс слушал внимательно, постукивал пальцами по столу и время от времени прикладывался к стакану с виски. Лицо его хмурилось, брови все сильнее сходились к переносице. Когда же я закончила и залпом махнула стакан минералки, чтобы хоть как-то прийти в себя, он, оттолкнув виски, бросил:

– Понятно. Тогда все понятно. Прости, Марго…

– За что?

– За то, что подозревал. Значит, Генка… Хорошо, разберусь. Иди домой, Марго.

– Я…

– Иди!

Возражать я не решилась, хотя оставлять его одного в таком состоянии мне было страшновато. Все-таки мое предательство выглядело бы для него не таким вопиющим, как предательство человека, которому он доверял, как самому себе.

Я не знаю, что предпринял босс, чтобы вернуть свое, знаю только, что буквально через пару недель Геннадий был объявлен в федеральный розыск. Ходили слухи, что он исчез из России, обзаведясь поддельными документами, но это лишь слухи – не более. Боссу же это не помогло – уголовное дело так и не закрыли, обвинения не сняли.

В моей жизни закончился период белых норковых шуб – у меня так и не поднялась рука отдать ту, подаренную Королевой, в химчистку, и она так и осталась висеть в чехле, покрытая кровавыми дорожками на воротнике. Больше никогда я не обращала внимания на норку такой расцветки. Кстати, Мэри не смогла отказаться от привычки покупать снежно-белые шубы, уж не знаю почему.

Москва, двухтысячные

Я не могла понять, что происходит. Мэри позвонила мне рано утром. Да какое «утром» – просто ночью, и глухим голосом попросила встретить ее в аэропорту. Я слегка опешила – неужели нельзя было позвонить вечером накануне, а не за пять минут до отлета? Сейчас мне придется по ночи гнать в Домодедово, но ничего не попишешь.

– У тебя что-то случилось, Мэри?

– Потом, Марго, все потом… – и в трубке сиротливо запиликало.

Что же у нее стряслось, если она летит ко мне так наспех, не предупредив? Мэри обычно очень щепетильна в таких делах, сто раз переспросит, не причинит ли ее визит неудобств мне и Роме, не строили ли мы каких-то планов, нет ли еще каких обстоятельств, а тут – трах-бах, встречай барселонский рейс через три часа…

Зевая, я начала собираться. Гололед на улице, надо бы мне поторопиться, чтобы не гнать и не рисковать, лучше, если приеду раньше, посижу в кафе.

– Куда ты? – сонно пробормотал Рома.

– Спи, я по делу.

Он пробурчал что-то, повернулся на другой бок и продолжил просмотр сновидений. Прекрасный муж – жена среди ночи куда-то собирается, а он проглатывает нелепую отмазку про «дела» и спит себе дальше.

Морозец, однако… интересно, Мэри догадалась посмотреть прогноз погоды? А то явится в курточке – заболеет сразу.

Я неспешно ехала в Домодедово, врубив на всю громкость диск «Ночных снайперов», неведомо как затесавшийся в мою коллекцию. Еще чуть-чуть – и я увижу Мэри. Я соскучилась – в последний раз она была в Москве около двух лет назад, прилетела в сопровождении двух верзил откровенно бандитского вида, они с нами даже в ресторан ходили, хоть и сидели за соседним столом. Нам даже поговорить толком не удалось, и Мэри не объяснила мне, зачем прилетела, почему не может отвязаться от своей охраны, почему так редко звонит мне.

Домодедово жило обычной жизнью – кто-то улетал, кто-то прилетал, провожающие, встречающие… Я взглянула на часы – у меня еще достаточно времени, чтобы выпить чаю и съесть хотя бы бутерброд. Я села в первом же кафе, сделала заказ и от нечего делать принялась разглядывать проходящих мимо людей. Разные типажи попадались, даже забавно. Мне вспомнилась наша с Мэри забава – определять, кто кем работает и куда едет. Я начала играть сама с собой и увлеклась так, что едва не прозевала объявление о посадке барселонского рейса. Опрометью выскочив из кафе, понеслась в зону прилета. По дороге я со всего маху наткнулась на какого-то мужчину, выбила у него из рук не то газету, не то книгу, пробормотала извинения и зачем-то посмотрела ему вслед. И тут меня как током поразило – высокий темноволосый мужчина с легкой походкой, в светлом костюме, с переброшенным через руку пальто и в небрежно наброшенном на шею черно-белом шарфе. Алекс!!! Но потом я одернула себя – откуда тут Алекс? Он не появлялся в Москве ровно столько, сколько и Мэри, и вообще о нем не было никаких вестей – так с чего бы это быть ему? Я ошиблась…

Мэри я увидела сразу – да и как не увидеть… Высокая из-за неимоверных каблуков, в белой норковой шубке, с распущенными по плечам рыже-красно-черными волосами. Макияж, правда, наложен кое-как, что для нее совершенный нонсенс, но, возможно, она просто задремала в самолете.

– Мэри, Мэри! – твердила я, как умалишенная, подхватив ее и приподняв над полом. – Господи, какое счастье, что ты здесь! Как ты решилась?