Пачкая руки мороженым, она вытащила трубку и нетерпеливо сказала «Алло!». Это было на нее совсем не похоже. Обычно она таким голосом на телефон не отвечала.

– Аня, здравствуйте! – сказал не менее заведенный женский голос. – У вас сейчас есть минутка? Мне нужно срочно с вами поговорить!

– А с кем я, интересно, разговариваю?! – еще больше злясь и капая на джинсы, проговорила Аня.

– Вы меня не знаете. Пока я вам больше ничего сказать не могу. Но нам надо встретиться. Желательно прямо сейчас. Прошу вас, Аня!

– Да кто вы? Может, вы не туда попали? Какая вам нужна Аня? – спросила она, добежав, наконец, до урны и освободившись от недоеденного мороженого.

– Корнилова.

– Да. Это я…

– За мной следят, Аня. Мне совестно впутывать вас в это дело, но мы должны встретиться так, чтобы не засветиться.

– Ну хорошо… Хорошо… А где же? – спросила Аня, закрыв одно ухо от проезжающих близко машин и отворачиваясь от прохожих. Не надо было быть ясновидящим, чтобы понять, что в планы на вечер вносились серьезные коррективы.

– Давайте в каком-нибудь музее. Там залы большие и все вокруг видно. Близко никто не подойдет.

– Так где? Говорите. Давайте в Русском.

– Нет. Давайте в Эрмитаже.

– А как мы там найдем друг друга? Вы меня узнаете?

– Нет. Я вас никогда не видела. Но есть один закуток… Вы меня слышите?

– Да! Говорите!

– Там есть картина Лоренцо ди Биччи, там никогда никого не бывает.

– Я не знаю, где она! Как она хоть называется? – спросила Аня.

– «Святой Христофор». Попросите, чтобы вам показали. Это довольно далеко от входа. Через час успеете?

– Постараюсь…– ошарашенно сказала Аня, посмотрев на часы.

– До встречи, Аня. Спасибо вам.

Аня оглянулась по сторонам. Прохожие вокруг явно прибавляли темп. Небо совсем потемнело. За домами полыхнула молния. Аня поспешила к метро. А за спиной у нее судьбоносно прогрохотал гром, и тут же взвизгнули тормоза.

– Эй, дэвушка! Нэ тарапысь! – услышала она. – Дай прокачу!

Она уже хотела убежать, не оборачиваясь. Но тут услышала:

– Аня! Да свои! Садись скорей! Подвезу! – кричал ей Рэджэп, открывая дверцу красной «копейки».

– Что ж ты гад, так приглашаешь?! Я думала, «черный» какой-нибудь… Тьфу ты, извини!

– Ну, всяко не белый, – засмеялся он. На груди у него было написано «Никто не любит меня так, как мама с папой!».

В этот момент ливень обрушился на город с силой душа Шарко.

На набережной дождь стоял, как натянутая пленка. У входа в Эрмитаж не было ни одной живой души. Рэджэп выскочил с зонтиком и довел Аню до самого входа. А потом побежал к машине, смешно задирая ноги в светлых брюках, как клоун из Аниного детства. Только у того в руках еще было по авоське.

Аня оглянулась по сторонам. Нет. Никого здесь не было. И что это за сумасшедшая ей звонила, да еще с таким препротивнейшим театральным шепотом? Что за паранойя? Хорошо еще, встречу назначила в приличном месте. В подворотне какой-нибудь Аня с ней встречаться не стала бы.

Дворец встретил торжественной прохладой и полумраком. Аня глубоко вдохнула этот чарующий запах истории и пожалела, что никогда не приходила сюда с Корниловым. Вот куда надо захаживать посидеть, да поговорить по душам. Особенно вечером, во время летней грозы.

Она купила билет, и звуки ее шагов растаяли под мраморными сводами. Она зябко поежилась и обняла свои голые плечи руками. Стало совсем холодно.

Христофора найти оказалось делом нелегким. Сделать это самой было ей совершенно не под силу. А пожилая служительница с фиолетовыми сединами и досадным пятнышком кетчупа на жабо долго и обстоятельно листала какие-то тетрадки. У Ани сложилось впечатление, что о ней вовсе забыли. Фиолетовая дама явно занялась самообразованием.

Рядом скучал в качестве декора большой и всезнающий компьютер. Пришлось подождать еще.

– Вы часто у нас бываете? – вежливо, но с нескрываемым превосходством спросила дама, как будто не она, только что зарывшись в конспекты, освежала свои знания. Скользнув взглядом по Аниной маечке и рукам, покрывшимся гусиной кожей, дама отчего-то сделала неутешительный вывод: – Думаю, не часто. Объяснить довольно сложно. Я вам нарисую.

В конце концов, зажав в руке бумажку с нарисованными поворотами и переходами, Аня двинулась в нужном направлении. В залах посетители еще были. В некоторых даже много. Кое-кто, вероятно, просто пережидал грозу. Аня приободрилась. Все-таки встречаться с незнакомкой, зараженной манией преследования, приятнее, когда хоть кого-то кроме мраморных статуй можно позвать на помощь.

Проходя насквозь галерею голландской живописи, она внезапно наткнулась на знакомое лицо. И сразу не смогла вспомнить, откуда она знает эту надменную блондинку в дорогом бежевом костюме. Ах, да, они встречались весной на рекламных курсах. Между ними еще какая-то кошка пробежала. Недалекая, видать, барышня. И стервозная.

Проходя мимо, Аня равнодушно поздоровалась.

Та тоже узнала Аню и холодно кивнула.

Добравшись, наконец, до нужного коридора, Аня огляделась. Пара влюбленных, держась за руки, медленно продвигалась от картины к картине. У девушки были длинные кудрявые волосы, а на носу круглые очки в черной оправе. На талии завязана куртка. Аня подумала, что девушка наверняка не русская. Наши никогда таких очков не носят. Лучше вообще видеть ничего не будут, чем такое. Юноша в штанах, спустившихся до аварийной отметки, потянул девушку за собой.

Здесь ее пока никто не ждал.

Тогда она подошла к картине, и в грозовых сумерках ей показалось, что святой Христофор сразу впился в нее пытливым взглядом. Она подошла с правой стороны – он опять смотрел на нее. Ушла влево – святой явно не выпускал ее из своего поля зрения.

Из-за поворота послышался гул шагов. В Христофоров переход медленно выползла целая группа экскурсантов. Останавливать их здесь никто не собирался. Негромко переговариваясь между собой, они надвигались на Аню. Аня не поняла точно – немцы это или шведы. Она попала в их облако, как самолет. Запахло одновременно мятной жвачкой, стиральным порошком и освежающим парфюмом. Старушка, аккуратная, как новая мягкая игрушка, восторженно улыбнулась Ане рядом фарфоровых зубов.

И тут у Ани ожил мобильник. Она успела только сказать «Алло», как трубку повесили.

Она ждала, когда ей перезвонят, и сосредоточенно смотрела на телефон в руке.

Облако шведских туристов уплывало в конец коридора.

Телефон снова вздрогнул. После вибровызова он грустно заиграл «Мишка, Мишка, где твоя улыбка полная задора и огня…», а Аня все медлила.

В блестящем паркете отразился яркий неоновый отсвет молнии. Аня вся сжалась в ожидании опаздывающего за молнией грохота. Ей казалось, что никогда еще она не видела в Эрмитаже такой темноты. На фоне высокого окна появился женский силуэт, неотвратимо приближающийся к Ане. Лица видно не было. Только цокающий стук шпилек отсчитывал секунды до громового раската.