– «Лось».

Ага, сам слышу. Началась артподготовка в районе Рубельского залива. Всё, теперь и нам пора. Даю команду на выдвижение и бегу занимать своё место в КШМке.

Бригада приходит в движение. Первым по обозначенному сапёрами проходу идёт танковый батальон под командой бригадного особиста. Тридцать танков. Сугубо немецкие Т-4. В немецком же раскрасе. За ним ещё тридцать немецких БТРов с пехотой. Передовая группа идет к устью реки Чёрная. Не доходя трёх километров до берега, группа поворачивает налево и идёт вдоль берега к устью реки Шелонь. Там их уже ждут. Немцы ждут. Приказ пришёл 6-му гренадёрскому полку, занимающему оборону на берегу Ильменя у впадения в него речки Шелонь. Приказ встретить и пропустить через свои порядки кампфгруппу[117] «Уфер» 23-й пехотной дивизии. 30-й артиллерийский полк вместе с приданным ему дивизионом 66-го артполка и 30-й противотанковый самоходно-артиллерийский дивизион должны ждать кампфгруппу «Уфер» в тылу 6-го гренадёрского и входят в состав кампфгруппы.

Нагло. Очень нагло. Но у немцев железная бюрократия. Приказали – выполнят. Откуда в 23-й пехотной дивизии батальон танков взялся? Хрен его знает. Репу почешут, но глупых вопросов задавать не будут.

Передовой батальон подходит к устью Шелони. В воздух летит «светофор» – зелёная, жёлтая и красная ракеты. Немцы отвечают в обратном порядке. Опознались. Танки, рыча, выползают на берег. Из головного выбирается офицер, оглядывается. К нему спешит командир полка. Приветствуют друг друга. Танкист извещает пехотинца, что через полчаса сюда подойдут ещё двадцать танков и столько же БТРов. Сигналы опознавания те же.

– Да, герр майор. Мне из штаба дивизии передали приказ, что пройдут две группы.

– Вы в курсе, что происходит?

– Нет. Как на южном берегу начали стрелять, так связь с дивизией пропала.

– Русские пошли на прорыв. Нас срочно туда перебрасывают. Тут где-то должны быть артиллерия и штуги…[118]

– Да, они вон там, за той рощей стоят.

– Благодарю. Счастливо оставаться.

– Удачи, майор.

Корнеев хмыкает и залезает в свой танк. Передовая группа уходит к роще. За рощей встреча с артиллерией и самоходчиками. Корнеев принимает доклады, распределяет места в колонне, и смешанная советско-немецкая кампф-группа, не мешкая, уходит в неизвестность. Неизвестность для арийцев. Удалившись километров на пять-шесть от передовой – сигнал: «Всем, СТОП».

Построение. Командир кампфгруппы желает лично посмотреть на приданный личный состав и кое-что важное ему сообщить. В это время над озером взлетели две серии ракет. Второй батальон выходит на берег.

Минут пять суеты, вот чуть в стороне от колонны техники застыл подивизионно строй немецких артиллеристов. Три дивизиона легких 105-мм гаубиц, два дивизиона тяжёлых 150-мм гаубиц и дивизион самоходок. Чуть больше тысячи человек. Не… не человек. Трупов. Пока ещё живых.

– Солдаты, камрады, – начинает речь Корнеев, – русские прорвали фронт, перед нами поставлена задача ударом во фланг отсечь прорвавшиеся части красных от основных сил. Сейчас вам покажут новое секретное оружие и проинструктируют, как с ним обращаться и как применять.

Отмашка. Вдоль строя проходят шесть БТРов, останавливаются напротив дивизионов и разворачиваются к ним кормой. Кормовые двери распахиваются, и из них бойцы споро выгружают по два объёмных и по виду довольно тяжёлых снарядных ящика. Запрыгивают в БТРы, и те начинают отъезжать. Корнеев разворачивается и начинает отходить за линию ящиков, спотыкается и начинает падать. В этот момент раздаются практически слившиеся в один взрывы. Туча шрапнели вырывается из каждого ящика и сметает, крошит в фарш немецкий строй[119].

Пулемётные очереди из БТРов – явно лишние. Корнеев поднимается с земли, трясёт головой. Высыпавшие из БТРов бойцы бегут к завалу качественного фарша из арийского мяса. Надо помочь. Вдруг кто не до конца помер. Контроль произведён. Батальон начинает принимать дополнительную матчасть.

Не сорок первый год. Немцы потрёпанные. Вместо 37 самоходок всего 23 «плуга». Вместо 60 гаубиц, только 46 обоих калибров. Зато вся буксируемая артиллерия на мехтяге[120], правда, грузовики-тягачи всех возможных марок, даже несколько американских «студебекеров». Грузовиков на круг насчиталось ровно 60 штук.

Две трети бойцов с БТРов ушли водителями на грузовики и в экипажи «плугов». Собственно передовой батальон и формировали из расчёта, что нужно будет садиться за вновь приобретённую технику.

Не успели экипажи занять места в трофеях, как над озером поднялись дымно-огненные хвосты. Это по позициям 6-го гренадёрского полка со льда Ильменя дал полный залп 24-й гвардейский миномётный полк реактивной артиллерии. Второй батальон бригады, уже ушедший к тому времени за немецкие позиции, развернулся и пошёл утюжить немцев с тыла. Со льда озера немцев атаковали бойцы 43-й гвардейской стрелковой дивизии. Им предстоит держать плацдарм, когда бригада уйдёт в прорыв.

22:30. Приходит доклад от второго батальона – путь свободен. Машины бригады, застывшие в трёх километрах от берега, начинают движение. Все грузовики с небольшим сопровождением из бронетехники пойдут по льду Шелони до Шимска, где и выберутся на дорогу на Порхов. Вся остальная бронетехника выбирается на берег, и где полями, а где и внаглую по дорогам идёт через Шимск и Сольцы к Порхову.

Надеюсь, что управление на армейском и дивизионном уровне у немцев в большей части вырублено благодаря действиям нашей авиации и диверсантов. Помимо бомбёжек непосредственно немецких штабов и узлов связи силами 514-го бап[121]тылы немцев с наступлением темноты были засеяны модернизированными «Северками», работающими в режиме постановки помех. Начиная с вечера 20 января ДРГ начали резать выявленные проводные линии связи противника.