– Жутко как-то оттого, что я человека убила.

– Но в тюрьму-то тебя никто не посадит.

– Почему? Обычно сажают.

– У тебя папа есть, а у папы столько денег, что на него ниодин закон не подействует. Да не переживай ты так. Я же не буду ходить и всемнаправо-налево кричать о том, что ты человека убила. Ты же уже без пяти минутмоя жена. Ну не идиот же я – собственную жену куда-то сдавать, тем более, еёкуда ни сдавай, папаня отовсюду вытащит. С таким папой и в огне не сгоришь, и вводе не утонешь.

При словах «собственная жена» я вздрогнула и посмотрела наАлександра с презрением.

– А как ты и твои приятели узнали, что я в Питере?

– А это несложно. Когда я, как лох урюпинский, приехал изресторана с целой сумкой различных деликатесов и всяких вкусностей, чтобы тебяпокормить и хоть немного порадовать, то, увидев Вадика с топором в голове,сразу понял, что ты меня обманула. Такая злость тогда на меня накатила, чтопросто не передать словами. Я к тебе со всеми чувствами и с широкой душой, а тыноги от меня сделала. Думал, поймаю гадину – раздавлю, как таракана. Точнее,как тараканиху. Я понимал, что далеко уйти ты не можешь. По трассе вряд липойдёшь. Побоишься со мной встретиться, ведь я могу выехать из ресторана влюбой момент. Поэтому пойдёшь лесом и, если уж и будешь ловить машину, то ужеза рестораном, чтобы не рисковать и не нарваться на меня на дороге. Ну, я ипоехал тебя искать. Увидел рабочих. Они там какую-то канаву рыли. Остановился.Поговорил. Тебя описал, денег сунул. Один и показал мне на дом, из котороговыехал роскошный кабриолет, за рулём которого сидела симпатичная девушка. Мол,этот кабриолет остановился. Из леса выскочила другая девушка, по описанию ты. Иодета так же, как я тебя описал. Две красавицы переговорили между собой ипоехали в направлении города. Только вот номер кабриолета он, как назло, непосмотрел.

– И как же ты узнал номер?

– Всё оказалось намного проще. Я дождался, когда из воротособняка кто-нибудь выйдет. Долго ждать не пришлось. В скором времени из неговышел пожилой мужчина и пошёл в магазин. Это оказался садовник. Пришлосьнаплести ему с три короба о том, что я влюбился в необыкновенно красивуюдевушку, сидящую за рулём красивой машины. Мол, мы с ней познакомились, нотелефончик она не дала. А напоследок произнесла обнадёживающую фразу: «Захочешь– найдёшь». Но как после таких слов можно её не найти?! Я рассказал садовникупро любовь с первого взгляда, да ещё сунул денег, сетуя на то, что сейчасрешается моя судьба. Либо я найду свою любовь и буду жить с ней счастливо иумру в один день, либо она останется в моих воспоминаниях, и я буду всю жизньглубоко несчастен.

– И садовник дал тебе номера машины, – продолжила я.

– Молодец! Догадливая. Конечно, дал. Он поверил, что здесьидёт речь о высоком чувстве. Я был жутко зол и хотел найти тебя любой ценой. Мыс ребятами, используя свои связи, узнали, где именно была замечена машина сподобными номерами. Каково же было наше удивление, когда мы выяснили, что вданный момент кабриолет катается по Питеру. А потом узнали и адрес отеля, настоянке которого он стоит.

– А сторожа-то зачем убили? И нашего бывшегосоотечественника?

– Я же тебя не спрашиваю, зачем ты Вадика бритоголовогошлёпнула! Есть такое понятие, как вынужденная мера.

Сашка хлопнул ещё одну рюмку и потрогал мой лоб.

– Вроде жара нет. Как только оклемаешься, сразу регистрируемнаш брак. В реальной жизни твой отец никогда не одобрил бы этот брак и неподпустил бы меня к тебе на пушечный выстрел. А может быть, даже и пристрелилбы. Но мы не будем форсировать события. Мы пойдём другим путём. Мы скажем ему онашем браке позже, тогда, когда он уже ничего не сможет изменить и ему будетнекуда деваться.

– Ты о чём?

– Сейчас немного оклемаешься, и сразу едем на регистрацию.Тут посёлок есть недалеко. Там небольшой ЗАГС, нас сразу распишут. За бутылкуводки, честное слово. Тут всё, как в добрые старые времена. Никакогокапитализма. Он ещё сюда не добрался. Главное, чтобы ты уже ходить могла. Какна ноги встаёшь, так сразу в ЗАГС. А потом ты сразу забрюхатишь.

– Что сделаю?

– Забрюхатишь! – как лошадь, – заржал Александр.

– Забеременею, что ли? Я не очень твой жаргон понимаю.

– Ты ж у нас голубых кровей. Но ничего, научишься. Короче,сейчас лучше себя чувствовать начнёшь, я тебя сразу икрой набью. Будешь икруметать. Поняла?

– Поняла, – ледяным голосом ответила я и с трудом сдержаласебя, чтобы не зареветь.

Я была больше не в состоянии слушать этот бред.

– И вот, когда уже твоё пузо к носу полезет и прерыватьбеременность будет нельзя, мы к твоему отцу пойдём. С пузом и штампом впаспорте.

– Зачем?

– Как зачем? За деньгами и за роскошной жизнью. Не будем жемы в этой деревне прозябать. Я здесь родился и вырос. Мне эта деревня уже вотгде сидит. А твой папик нам всё организует. Будем жить-поживать и баблонаживать. Ведь папик твой невечный. Ты будешь дома сидеть, детей рожать ивоспитывать. Или там, в ваших кругах, детей не воспитывают? У вас вроде какгувернантки есть. Я же босяк и всех тонкостей не знаю. А я правой рукой твоегопапика стану. Возраст берёт своё, и ему нужно все свои дела кому-то передавать.Этим человеком буду я. Родня всё-таки. Муж его единственной дочери. Так что,империя папика будет в надёжных руках.

– Как же ты все продумал.

– А ты как думала. Я такой, – с гордостью произнёс ужепьяный в дым мужчина и махнул ещё рюмку.

– Мы не сможем зарегистрироваться, – сказала я и ощутила,как на глазах выступили слёзы.

– Почему?

Сашка дыхнул в мою сторону жутким перегаром, и я поморщиласьот брезгливости.

– Потому, что у меня нет паспорта.

– Есть.

– Я тебе говорю нет. Я его потеряла.

– Аська, ты даже представить себе не можешь, какой у тебяпредусмотрительный будущий муж.

– В смысле?

– В смысле того, вот он, твой паспорт!

Сашка полез в карман брюк, достал паспорт, раскрыл его ипокрутил им у меня перед носом. Сомнений не было – это действительно был мойпаспорт...

– Откуда он у тебя?

– Я вытащил его из сумки этой самозванки.