– Марк Уайтекер.

– А, мистер Уайтекер! Это мистер Мимото.

Уайтекер заерзал. Он не ожидал звонка из «Адзиномото».

Мимото тем временем продолжал:

– Я хотел поговорить с вами о продажах лизина в Японии.

– Мистер Мимото, я должен попросить у вас прощения. Я не могу сейчас разговаривать с вами – у нас гости. Нельзя ли поговорить в другой раз?

– О да, – отвечал Мимото. – Извините. Мы можем обсудить в другой раз.

Уайтекер пообещал позвонить в более подходящее время, положил трубку и вернулся в гостиную. Джинджер читала, детишки смотрели телевизор.

Гостей не было. И не было никакой вечеринки.

Пусть ФБР слушает сколько хочет. Он только что сделал так, что они все равно ничего не услышат.{97}

30 ноября около шести вечера Байрон Кадмор припарковал свой голубой пикап «шеви сильверадо» недалеко от декейтерского отеля «Холидей-Инн». Взяв лежавший на сиденье портфель, он направился к входу. Шепард ожидал его в вестибюле, сидя в кресле. Они обменялись рукопожатиями, и Шепард сообщил, что все готово. Кадмор кивнул.

Шепард молча провел его к лифту мимо стеклянной стены ресторана «Гринхаус». Кадмор приехал, чтобы взглянуть наконец на осведомителя, которого они с Шепардом обсуждали весь месяц.

Шепард попросил Кадмора об этой встрече несколько дней назад. Сотрудничество со свидетелем разладилось, и агент не знал, чему верить. Когда Уайтекер сообщил о консультациях с юристом, Шепард испугался, что Уайтекер будет действовать и говорить под диктовку законника. А теперь он заподозрил, что никакого законника не существует. Какой юрист позволит своему клиенту встречаться с агентом ФБР в одиночку?

Шепард решил, что Уайтекер должен подписать соглашение с Министерством юстиции, – это прочнее привяжет его к ФБР. Большинство осведомителей сотрудничают без соглашения, но нередко – особенно если свидетель упорствует и запирается – приходится к нему прибегать. В таком документе указываются обязательства свидетеля перед государством и правовые последствия невыполнения этих обязательств. Шепард сказал Кадмору, что Уайтекер не возражает против того, чтобы встретиться с прокурором и обсудить соглашение.

Кадмор прошел вслед за Шепардом в номер, где уже был Везеролл.

– Когда ждать Уайтекера? – спросил Кадмор, кладя свой кейс на стол.

– Должен вот-вот подъехать, – ответил Шепард.

Спустя несколько минут в дверь постучали. Впустив Уайтекера, Шепард представил его прокурору. Кадмора поразила молодость Уайтекера – тот был похож скорее на ученого, чем на высшего руководителя крупной компании. Кадмор пригласил гостя присаживаться.

– Сегодня мы просто посмотрим друг на друга и расскажем, отчего поступаем так, а не иначе, – сказал Кадмор. – Так мы выйдем на нужный уровень доверия, и вы сможете задать мне вопросы, которые у вас возникнут, когда мы вместе начнем вырабатывать соглашение о сотрудничестве.

Затем Кадмор спросил Уайтекера, не беспокоит ли его что-нибудь.

– Ну, я, естественно, беспокоюсь о себе, о семье, о нашем доме, – ответил Уайтекер. – Мы только что купили дом – раньше в нем жил Дуэйн Андреас, – и он обходится недешево.

Всего несколько дней назад, прибавил Уайтекер, ему дали прибавку в сто тысяч долларов и опцион еще на сорок тысяч, поэтому ему не хотелось бы рисковать всем этим.

Кадмор не верил своим ушам. Уайтекер явно не вполне понимал свое положение. Каким бы риск ни был, у него не было выбора.

– Поймите, никаких гарантий мы не даем. Вы сами поставили себя в такое положение, единственный логичный путь из которого – сотрудничество с нами. Вы не сможете отмахнуться и уйти.

Уайтекер выпрямился и промолчал.

– Если вы откажетесь сотрудничать, то может выйти так, что вы станете обвиняемым, – предупредил его Кадмор.

– В чем меня могут обвинить, если мы больше не занимаемся фиксированием цен? – возразил Уайтекер. – Я же говорил Брайану.

– Уголовное преследование может быть возбуждено не только в связи с фиксированием цен, – мягко втолковывал ему Кадмор. – Вы рассказали нам очень много. По сути дела, вы сообщили нам столько противоречивых фактов, что все они не могут быть правдой одновременно. А обманывать агентов ФБР – серьезное преступление, подпадающее под статью о так называемой фелонии,[41]и наказание за него – тюремное заключение сроком до пяти лет и солидный штраф.

Кадмор выдержал паузу.

– Поймите, – продолжил он, – уголовное дело будет возбуждено так или иначе, и меня не интересует, против кого – против вас или против ваших коллег, занимающихся фиксированием цен. И в том, и в другом случае основания для возбуждения дела есть. Не имея достаточных оснований, я за дело не берусь.

Глаза Уайтекера за стеклами очков моргнули.

– Ладно, – пробормотал он.

Кадмор взглянул на кейс, в котором лежал заготовленный текст соглашения, но решил, что доставать его пока рано. Пусть Уайтекер сначала осмыслит происходящее.

– Теперь о самом соглашении, – сказал Кадмор. – Я много лет назад составил стандартный образец и неизменно пользуюсь им. Условия всегда одни и те же и предлагаются только один раз.

– Это соглашение будет гарантировать мою неприкосновенность? – спросил Уайтекер.

– Оно не дает гарантий. Мы ничего не обещаем, потому что это подорвало бы ваш статус свидетеля, и вас обязательно спросят об этом, когда вызовут в суд для дачи показаний. Наши отношения строятся на доверии.

Уайтекер продолжал задавать вопросы, Кадмор отвечал, все больше недоумевая. Уайтекер говорил так бесстрастно, будто его лично все это не касалось.

– Суть дела проста: сотрудничай или будешь обвиняемым, – резюмировал Кадмор. – Посоветуйтесь с адвокатом, чтобы убедиться, что все так и есть, и сделайте правильный выбор.

Кадмор поднялся. Он устал, ему хотелось домой.

– Сообщите агентам, когда вы захотите встретиться снова, чтобы подписать соглашение, – сказал он.

Кадмор пожал руку Уайтекеру. Шепард проводил его до дверей. Прокурор обернулся к агенту.

– Держите меня в курсе, – сказал он вполголоса.{98}

1 декабря Шепард услышал в трубке голос Ричарда Рейзинга и сразу включил магнитофон. Он звонил Рейзингу еще утром, но не застал его, и только сейчас, несколько часов спустя, от главного юридического советника АДМ раздался ответный звонок.