Сосуд немедленно замер. Опустив руки, он поднялся и отступил от тела, его глаза оставались такими же пустыми, как всегда. Кровь покрывала лицо яркими пятнами, а костяшки окрасились в красный цвет, но это было ничто по сравнению с месивом, в которое превратился другой дракон. Я чувствовал подступающую тошноту и не мог смотреть прямо на его лицо, когда Мэйс подошел и присел рядом с телом.

– Как оно… в порядке? – спросил доктор Олсен, его голос, как всегда, звучал тихо. Мэйс хмыкнул и поднялся.

– Мертв.

– Ладно, в этом проблема, – сказал я, поворачиваясь к ученому. Мой желудок крутило, и я чувствовал больше, чем легкую тошноту, но держался прямо и взирал на человека, который сам выглядел бледным и до ужаса напуганным. – Доктор Олсен, понимаю, что сосуды были запрограммированы на повиновение, но отсутствие инициативности превращает их в обузу. Мы нуждаемся в солдатах, которые смогут думать и действовать самостоятельно, не как роботы. Нет… кем бы они ни были. – Я махнул в сторону окровавленного сосуда, неподвижно стоящего над изуродованным месивом, оставшимся от его брата. – Можем мы исправить их? – обратился я также к мисс Саттон. – Может производство быть улучшено?

– Я… не знаю. – Мисс Саттон провела рукой по лицу. – Возможно. Предполагалось, что запрограммированное поведение будет простым. Попытка изменить их сейчас может иметь… непредсказуемые последствия.

– Попытайтесь. – Тон голоса был твердым и не подразумевал возражений. Доктор Олсен взглянул на меня, и я повернулся к нему, прищурив глаза.

– Это неприемлемо, доктор. Они не могут быть такими пустышками, чтобы даже не иметь собственных независимых мыслей.

– «Коготь» говорил мне, что послушание важнейший…

– Я не говорю, что им следует ставить под сомнение приказы, – огрызнулся я. – Но они не должны прыгать со скалы не моргнув и глазом, потому что мы приказали им шагать вперед. – Я отступил назад, готовясь уйти отсюда, поскольку не мог оставаться здесь дольше, зная, что пустое, заляпанное кровью существо, которое, как предполагалось, было драконом, стояло прямо перед нами. – Исправьте его, – повторил я ученому. – Меня не волнует как. Мне больше не нужны происшествия, подобные тому, которое я видел сегодня. Это понятно, доктор?

Доктор Олсен выглядел угрюмым, но кивнул. Мисс Саттон также напряженно кивнула. Я развернулся и вышел с тренировочной арены, прежде чем смог сказать что-нибудь еще.

Вернувшись в офис, я утонул в кресле за столом, положил локти на дерево и потер руками голову. Что ж, происшествие было… отвратительным. Я знал, что программирование сосудов и изменения в их поведении были значительными, но то существо в тренировочном зале сегодня не являлось драконом. Оно не было даже собакой, как недавно заметил Мэйс. По крайней мере, собаки имеют свои собственные мысли и чувства. А сосуд был машиной. Живым, дышащим механизмом.

Они не могут быть тем, что представлял себе «Коготь», подумал я, пошевелив мышкой: экран компьютера ожил. Я понимал, что должен доложить организации о сегодняшнем инциденте. Я знаю, эти создания были созданы для войны. Знаю, они появились, чтобы у нас был шанс в борьбе с Орденом, но где предел всего этого? Что мы приносим в жертву ради спасения нашего вида от вымирания? Если сотня сосудов умрет ради того, чтобы один «настоящий» дракон жил, стоит ли оно того?

«Эмбер бы с этим не согласилась».

Я нахмурился при мысли о моей опороченной сестре-близняшке. Приходилось намеренно нагружать себя делами, чтобы не оставалось времени на размышления о том, где она, что сейчас делает. Но иногда сестра все равно проникала в мои мысли. «Где сейчас находится Эмбер?» – гадал я. Мистер Рот заверил меня, что если «Коготь» найдет мою сестру, я буду первым, кто об этом узнает. Тот факт, что я ничего не слышал о ней, означал, что она, вероятно, все еще является проблемой организации вместе с тем драконом-отступником, которого повстречала в Кресент-Бич. И все сильнее запутывается в паутине лжи и махинаций Кобальта, вовлекаясь в его преступную подпольную структуру. Если все и дальше так пойдет, я не был уверен в том, что моя заблудшая сестренка сможет быть спасена.

«Эмбер сделала свой выбор». Я встряхнулся и начал составлять электронное письмо организации. Ее судьба не в моих руках, и я верю, что «Коготь» знает, что делает. Сейчас не время беспокоиться о сестре. У меня есть свои проблемы, которые нужно уладить.

Я закончил письмо, детально описав происшествие в тренировочном зале, и нажал «отправить», наблюдая за тем, как сообщение исчезает на экране. Возможно, даже хорошо, что Эмбер сейчас не здесь, рассуждал я, откинувшись в кресло. Она слишком эмоциональна. Слишком вспыльчива. Всегда позволяла чувствам одерживать верх над логикой и здравым смыслом, и так же не отнеслась бы хорошо к разыгравшейся сцене в тренировочном зале. Между тем как я, не пребывая в восторге от манипуляций над сосудами, мог, по крайней мере, понять замысел «Когтя». Нам нужны солдаты, чтобы пополнить наши ряды в войне со Святым Георгием. Это необходимо для нашего выживания как вида.

Может, в этом и крылась причина, по которой «Коготь» выбрал меня для руководства проектом. Они знали, я сделаю все для обеспечения нашего выживания. Включая задачи, которые привели бы в ужас мою родную сестру.

Из компьютера раздался сигнал, сообщающий о получении письма. Оно пришло из головного офиса «Когтя» и касалось инцидента в тренировочном зале. Удивленный настолько быстрым ответом, я кликнул на него. Как обычно, текст не был слишком длинным и касался только сути.

Меня замутило. «Продолжайте развитие в том же направлении». «Коготь» не хотел, чтобы сосуды менялись. Возможно, они не понимали совершенной роботизации драконов… а быть может, и понимали. Может, это именно то, к чему они стремились все это время. Драконы, которые не оспаривают приказов, которые будут слепо выполнять любой даже ценой своих жизней.

Меня пробил озноб, и я встряхнулся. Мне такое не нравилось, но это уже не мое решение. Организация сказала свое слово. А я точно не собирался сообщать им, что мне требуется помощь в проекте: такой подход ослабит их доверие и обозначит мою некомпетентность. Да будет так. Если «Коготь» хочет видеть безмозглых солдат, я предоставлю им безмозглых солдат.

Даже если ради этого я должен продать душу.

– Гаррет.

Его тон был ледяным, а глаза суровыми, когда мы пристально смотрели друг на друга поверх штурмовой винтовки. Одна рука лежала на оружии, другая медленно тянулась к пистолету на бедре. Прищурившись, я поднял винтовку.