— Стой, Диана, — раздался злой, рычащий голос Гимельта, и Диана со всей мочи дала дёру.

Попасться в руки ищейки Дирка совершенно не хотелось.

Но её намеренно загоняли. Мотоциклисты на время потеряли след, но теперь вновь рычали движками где-то совсем рядом. Альфы не отставали ни на шаг, хоть и не бросались бездумно, боясь, что и сами могут свалиться с крыши. Диана не искала выхода, подсознательно понимала, что от такой толпы не уйти, но продолжала бежать. Цеплялась за надежду, что собьёт их со следа, сможет спрятаться или найдёт щель, куда здоровые альфы просто не пролезут. Последнее почти удалось. Заметив дом со старым мусоропроводом, Диана без раздумий сиганула в открытый люк. Проехалась по узкой трубе на один этаж ниже и, выбравшись через окно на проходной, перелезла на соседнюю крышу какого-то служебного строения.

Запах тут был сильный и резкий, кажется, в здании занимались производством или шёл ремонт, поэтому жгучий привкус химикатов перебивал её собственный аромат. Диана отыскала на крыше ящик с отходами, забилась рядом с ним в угол и замерла.

После долгого бега нога стала ныть невыносимо, девушка восстановила повреждённые пальцы и исцелила мелкие царапины, но старая рана была серьёзной, и, вместо того чтобы дать себе покоя, она продолжала носиться по городу. Диана невольно потёрла ноющее бедро рукой. Ей бы не помешал врач и рентген. Если кость треснула или повредилась бедренная сумка, ей потребуется серьёзное лечение. А Диана решила сбежать из города и спасается от шавок Дирка.

Гул мотоциклов пропал. На улице стало тихо, и Диана осторожно приподнялась, выглядывая из своего укрытия. Острый слух уловил тихие шаги, она успела обернуться и дёрнулась в сторону, прежде чем волк схватил её за волосы. Перекатилась, буквально просачиваясь через растопыренные руки. Зато второй охотник оказался совсем рядом. Нагнуться к ней волк не успел, зато попал ногой по рёбрам. Диана замерла у края крыши, и следующим ударом её скинули вниз.

Будь Диана здорова, то приземлилась бы без проблем. Правда, внизу её поджидали, и она всё равно бы попала Гимельту в руки. Но из-за раны плохо сгруппировалась, силой удара её шибануло о соседнюю стену, а потом она грохнулась сначала на мусорный контейнер, а потом на асфальт.

— Ты жива? — раздался у уха голос Гимельта с явной тревогой. Убивать её никто не желал.

Её подняли, встряхнули и забросили на спину. Диана, полуоглушенная, не могла сопротивляться, кроме ноги теперь болела левая рука, ныл локоть и плечо. Трудно поверить, что падение всего с двухметровой высоты так сильно ей навредило, да и Гимельт не верил, хоть и нёс с некой небрежностью, второй рукой держал за ремень штанов. Знал, что Диана изворотлива и не так проста, как выглядит. Жаль, что сил на побег не осталось.

Её закинули в приехавшую машину. Руки закрепили пластиковыми стяжками на запястьях и чуть выше локтя. Из таких пут не выбраться. Да и ноги ей тоже скрепили. Рядом с ним сел молодой волчок, ещё двое вперёд — Гимельт на пассажирское сиденье и, обернувшись, всю дорогу с прищуром смотрел на свою добычу. Выбраться теперь не осталось и шанса, Диана на пару минут даже расслабилась, потому что всё как-то решилось само собой. Сначала её заберёт Дирк и будет держать у себя, пока Юрген не расплатится с частью долгов, а потом доставят Юргену и тот вероятнее всего её прикончит.

Сдаваться не в её правилах, Диана никогда не уступала упадническим настроениям, но сейчас всё так сильно болело, и впереди ждало ещё больше боли, что хотелось плакать.

К Дирку она попала уже второй раз и прекрасно знала, как обходятся с омегами в других стаях, если вожаки нарушают правила. В прошлый раз это случилось через два месяца после не самой приятной свадьбы. Диана только пришла в себя после насилия Юргена, даже не до конца поняла отношения между всеми живущими в городе оборотнями и не до конца осознала, как сильно её маленькая деревня отличается от местных нравов. Гимельт взял её рядом с университетом, Диана даже не сопротивлялась, девушку точно так же запихнули в машину, привезли в небольшое помещение и держали там три дня, развлекаясь и удовлетворяясь всем кланом.

Диана знала о законах и неплохо изучала историю своего народа, поэтому понимала, откуда взялась подобная традиция. Омег у оборотней всегда было несколько меньше, и если омега провинившегося вожака попадала в другую стаю, волки не только ловили возможность попробовать омегу-оборотня хоть раз в своей жизни, а рассчитывали, что омега понесёт и подарит удачливому отцу детей и силу.

Конечно, живя в небольшом поселении вдали от других стай, она плохо себе представляла, насколько эта традиция жестока. А когда прочувствовала всё на своей шкуре — возненавидела новоявленного мужа ещё сильнее. Юрген намеренно не спешил с долгами, понимал, что всё это время Диану насилуют, и даже не попробовал договориться и освободить её. А когда получил назад, снова издевался, теперь называя похотливой дыркой, способной удовлетворить всех волков города, и даже запугивая тем, что отдаст на развлечение своим. Тогда-то Диана и решила, во что бы то ни стало избавится от него. Найдет возможность сменить власть у Наттеров и убьет жестокого ублюдка.

Теперь ей вновь придётся расплачиваться своим телом за идиотские поступки вожака. И спешить Юрген не будет. Возможно, всю ближайшую неделю Диане выпало служить бесплатной шлюхой для огромной стаи Дирка, а изголодавшиеся волки, большинству из которых омеги доставались только во время подобных наказаний, будут брать её нещадно, совершенно не заботясь о её физическом и моральном состоянии.

Машину немного болтало на поворотах, водитель спешил, и Диана сначала пыталась держаться, а потом намеренно уронила голову на сидящего рядом альфу. Тот провёл носом у виска и глубоко вдохнул.

— Как же она пахнет, просто умопомрачительно, — прошептал он, перебирая пальцами короткие пряди. — Можно я немного поиграю? Быстро, пока едем? — Парень дёрнул ширинку, спеша достать член. — Ротиком её воспользуюсь…

Удивительно, что всем её природный запах очень нравился, а вот Юрген жутко бесился и обзывал вонючкой. Диана принимала настойку, устраняющую личный аромат и сдерживающий волка, с тех пор как выстроила план и приступила к его исполнению. От личного аромата оставался лишь отголосок мятных трав и горечи зверобоя,