Подгоняемый короткими злыми командами Эроса, похоже, окончательно рехнувшегося, как с любимой игрушкой не расстающегося с пустой бутылкой из-под вина, Палермо довольно скоро привел в действие всю систему. «Гемвер включен, гемикс включен, гемолот включена, таймер включен… — точно Гагарин на старте, докладывал он. — Иглы. Черт, где иглы?!» Уже был включен таймер, а игл не было, пропали куда-то. «Ты шо, надурить меня хочешь? Убью гада!» — гадко зашипел Эрос. На пороге смерти он еще угрожал кому-то смертью.

Иглы нашлись, таймер приступил к отсчету, и злополучный список разлетелся на куски, на фрагменты, на бессмысленные, на первый взгляд, связки файлов. В электронной утробе гемолот, подобно лотерейным шарам, файлы перемешивались, безропотно объединялись в новые списки — и вновь разбивались. Кроме одного. Один-единственный файл — файл-судьба, файл-фатум, файл-убийца, — не желая примыкать ни к одному списку, пробивая списки насквозь, разбивая списки вдребезги, будто пушечное ядро, все летел и летел в никуда. По электронному лабиринту гемолот несся, целясь в одно из двух сердец.

Чок! Таймер завершил отсчет — и в тот же миг завершилось формирование новых двух списков. Шлюзы в гемиксе открылись, и в кровь, возвращавшуюся в кровеносные системы юных гемов, за сотые доли секунды были закачаны две неравные дозы компьютерных программ. К одной из них, сам того не желая, лишь по математической воле электронной рулетки прибился файл-говнюк. Файл-паршивец. Файл-убийца…

Спасаясь от светлого луча совести, душевной жвачки стыда, Эрос рванул на себя дверь. Внутри — светло-малахитовые витражи смешанного, хвойно-лиственного, леса, расцвеченные сверху заходящей звездой; усталая, выдохшаяся за тысячи лет бодрствования тишь; шепот, шорохи, запах грибной сырости, отблески огня и раскачивающиеся из стороны в сторону, будто в трансе, гигантские тени. Эрос догадался: подходит час ужина. И верно: птица Фавр, возникнув из зеленого сумрака, держа в каждом из трех клювов по золотому зрачку, пронесла на крыльях блюдо с человеческим сердцем. Сердце кровоточило, а казалось, оно щедро облито гранатовым соком. Эросу стало не по себе — он узнал свое сердце. Еще миг назад оно приказало ему совершить убийство.

Незнакомец. … «Помазание выше крещения» — так сказано у гностиков. И я с радостью вторю их Иисусу. Ибо благодаря помазанию мы будем названы темами. Христа помазал его отец, вас помажу я. Я совершу помазание кровью. Но сначала пущу вашу кровь, напою ею бога Гемоглобова, напою каждого из вас — частичкой своей, частичкой вашей, частичкой чужой крови. И в тот момент, когда сердце ваше, мозг ваш почувствуют вкус смешанной крови, и случится помазание. Я помажу вас изнутри вас — через сердце и душу. «Тот, кто помазан, обладает всем, он обладает воскресением, светом… духом святым».

Амелиска. Ты, по обыкновению, лукавишь, друг мой. Тебе словно выгодно то там то сям схватить Божьего слова. Своей беспорядочной спекуляцией ты вводишь в заблуждение друзей, портишь им святую трапезу духа! Где, в чем, скажи на милость, скрывает твой Гемоглобов воскресение, свет и Дух святой? О кресте ты вообще умалчиваешь. Твой бог — пурпурная тьма, грозящая затянуть в бездну неловкие, неопытные души гемов.

Незнакомец. Как ты смешна, Амелиска! Твои попытки остановить меня обречены. Я двигаюсь дальше, я — двигаюсь! Потому что мой бог — движение. Всепроникающее, неотвратимое движение! Оттого мой бог может все! «Мир произошел из-за ошибки». Мой бог призван исправить эту ошибку… Но может случиться так, что мир не исправится с устранением этой ошибки, а погибнет окончательно. Быть может, эта ошибка — источник радости, источник пусть шаткого, несовершенного, но все же равновесия в мире. Не будь этой ошибки, не было б путешествия под названием жизнь, не было б праведности и греха, открытий и разочарований… Кто-то был бы иной вместо нас, вместо вашего и моего бога. Кто-то иной, будь он вместо нас, вряд ли бы решился нарочно допустить такую ошибку, которая привела б к гибели его мира и созданию нашего. Привела б меня к мысли исправить эту ошибку. Так нет уж, выкусите! Я не стану долбаться ни с чьей ошибкой! Чтоб не стало моего мира, чтоб канул я и мой бог!.. Я нуждаюсь в боге живом. Животворном. Живородящем. Ведь сказано: «Вода живая — это тело». Но совершенное тело — это кровь. Это бог Гемоглобов! Я призываю вас облечься в совершенное тело, иначе говоря, в кровь, иначе — в бога Гемоглобова!

Амелиска. «Блажен тот, кто не опечалил ни одну душу». А ты и твой бог — сеятели зла и греха. Вы отравляете кровь безвинных людей ядовитой смесью из несовместимых друг с другом знаний. Заклинаю вас: пока не поздно, остановитесь! Дайте людям покой, пусть они покоятся в добре! Уничтожьте в своем сердце корень зла; для этого постарайтесь познать зло, которое коренится в вас, познанное зло погибнет само.

Незнакомец. Вот и Гемоглобов служит этой цели. Для познания. Для самопознания. «Незнание есть мать дурного для нас, незнание служит смерти»…

Амелиска. Смерти служит твое больное воображение, мой любимый друг! Твое безверие! Твоя больная религия! Твое кровожадное божество!

Незнакомец. …Поэтому если вас спросят, от кого вы произошли, отвечайте: наш отец — Гемоглобов! А-ха-ха! Если вам говорят: «Откуда вы произошли?» — скажите им: «Мы пришли от крови, от места, где кровь произошла от нас самих».

Амелиска. Ты бессовестно крадешь логии! Искажаешь их, как тебе вздумается!

Незнакомец. Крестившись кровью Гемоглобова, вы обретете мудрость и познаете мир. «Тот, кто познал мир, нашел труп». Познавшему не составит никакого труда подчинить себе мир-труп!

Амелиска. Фи, я не знала, что ты питаешься мертвечиной! К счастью, Иисус сказал и другое: «Блажен человек, который потрудился: он нашел жизнь».

Незнакомец. Ерунда! Бог гностиков не всегда ступает твердо! Силен и понятен бог, который изрек: «Я разрушу этот дом, и нет никого, кто сможет построить его еще раз». Бог, что не страшится разрушить свой дом, вызывает самое искреннее уважение. Это подлинный царь!

Амелиска. Но Иисус сказал и другое: «…иго мое — благо и власть моя кротка, и вы найдете покой себе».

Незнакомец. Что ты заладила, как попка: «Но Иисус сказал и другое, но Иисус сказал и другое»? Иго — всегда тирания, диктатура, насилие! Покой нам даже не снится! Как может сниться то, о чем мы не имеем ни малейшего представления? Кто точно скажет: жив ли ваш бог? Или мертв? Ха-ха-ха! Поклоняясь мертвому богу, вы сами становитесь мертвыми. «Те, кто наследует мертвое, мертвы сами».

Амелиска. Мы верим, два тысячелетия мы продолжаем вдохновенно верить, и мы надеемся, что придет день, и Иисус призовет нас, и мы будем готовы услышать Его зов. Наш Бог жив, и мы — живы, какими бы иногда мертвыми ни казались. Иисус сказал: «Если мертвый наследует живое, он не умрет».

Незнакомец. А дальше?! Дальше, Амелиска?! Что ж ты вырываешь из контекста, в чем не раз меня упрекала? Ведь Иисус добавил: «Но тот, кто мертвый, будет жить более!» Мой бог убивает вначале свою паству, на краткий миг убивает гемов, отбирая у них их кровь и волю, для того чтобы затем обессмертить каждого!..