Эстела повиновалась.

…В комнате ярко горели свечи, монахиня приблизилась к Эстеле и начала тщательно осматривать её лицо, попутно задавая вопросы Ивоне.

Осмотр длился недолго. Наконец монахиня вынесла свой вердикт:

– Удивительное действие грязи… И молитвы разумеется! Вам, дочь моя, следует посетить монастырь Святой Клары в Виши и продолжить лечение. Думаю, вы исцелитесь почти полностью, но для этого требуется время.

– Но я… Я не знаю… – растерянно пролепетала Эстела.

– Я понимаю ваше смятение, дочь моя. Вам придётся проделать дальний путь, прикрывая лицо. Вы боитесь людей?..

Эстела кивнула.

– Я должна всё обдумать.

Монахиня улыбнулась.

– Не бойтесь, всё будет хорошо. Вы непременно исцелитесь, и вас ждёт совершенно другая жизнь. Ведь святая Клара, некогда открывшая целебные свойства грязи, считалась, – монахиня перекрестилась, – прости меня, Господи, за дерзость: необычайно уродливой. И всё потому, что кожа её была покрыта безобразными красными пятнами. Клара построила хижину около грязевого озера и однажды заметила, что её вечно перепачканные ноги, а она ходила босиком, побледнели. Краснота начала спадать, а через некоторое время кожа на них приобрела естественный оттенок.

… На следующее утро монахини покинули замок Исуар, оставив Эстелу в крайнем смятении.

Ригор, терзаемый сомнениями, и ничего не подозревавший Карл следовали в замок Исуар.

От Тьера до Исуара было примерно десять лье, по горным дорогам примерно два дня пути. Путники переночевали около костра на открытом воздухе. Стоял конец октября, и ночи становились прохладными.

Покинув замок Тьер, избавившись от очарования и давления баронессы, Ригор попытался собраться с мыслями. Он сидел подле костра, закутавшись в плащ, и размышлял:

«Стать бароном – мечта моей жизни… Не придётся скитаться по дорогам… А может быть, вернуться в Монбельяр?.. Нет-нет… Виконтесса прекрасно знает, кто я на самом деле. Вопросы чести для неё на первом месте. Да и потом я не прославил её имя, как обещал… Сколько же времени прошло с тех пор, как я покинул Монбельяр?.. Почти два года… Но я не хочу убивать эту несчастную из замка Исуар, пусть даже она уродлива, как мантикора…[32] Но тогда я не смогу вернуться в Тьер… И что же? Опять скитания…»

Размышляя таким образом, Ригор не заметил, как заснул. Ему приснилась Прекрасная Дама.

… К концу следующего дня путники достигли отрогов горного массива Мильзаш[33] и спустились в живописную долину, по которой обычно следовали торговцы из южных королевств в Бургундию.

За ней на горизонте, на горных отрогах, возвышался замок Исуар. Быстро сгущались осенние сумерки. Долину начал окутывать бледно-молочный туман…

Воображение Ригора не на шутку разыгралось, невольно ему показался зловещим вид замка. И это горное обиталище населено злыми духами, которые подчинятся Даме в серебряной вуали. Он поёжился и подумал: а так ли он любит Франсуазу, дабы переступить ворота этого замка? А может, отправиться дальше?.. И навсегда забыть и о замке Тьер, и о Франсуазе…

После некоторых колебаний Ригор пришпорил коня. Измученный оруженосец едва поспевал за ним. Словом, при виде очередного замка каждый раз повторялась одна и та же история.

– Господин, я устал… Валюсь с ног… Не надо так быстро… – задыхаясь, лепетал Карл. – Я голоден, хочу пить… Вам-то хорошо верхом на коне…

– Ничего, Карл, потерпи… Осталось всего-то пол-лье, и мы получим ночлег и сытный ужин, – подбадривал Ригор.

– Скорей бы уж… – отвечал оруженосец.

Наконец Ригор и Карл достигли замка. Ригор спешился и постучал в ворота медным кольцом. В воротах приоткрылось узкое оконце…

– Что вы хотите? – проскрипел мужской голос.

– У меня послание для госпожи де Исуар, – уверенно ответствовал Ригор.

– И от кого?.. – не унимались за воротами.

– От баронессы де Тьер.

Невидимый стражник замолк. Повисла гнетущая тишина…

– Эй! – окликнул его Ригор. – Мы рассчитывали на ваше гостеприимство! Не пристало вашей хозяйке держать странствующего рыцаря за воротами.

– Как ваше имя, сударь? – снова проскрипел мужской голос.

– Чёрный Рыцарь!

Оконце резко захлопнулось. Снова повисла гнетущая тишина…

– Дьявольское место… – прошептал Ригор и спешился. – Провались пропадом это баронство… Лучше остаток жизни скитаться в лютней в руках.

Неожиданно ворота распахнулись. Он увидел двух пожилых слуг. Один из них молча взял под уздцы лошадь Ригора, дабы отвести её во внутренний двор. Ригор и Карл проследовали за ним.

Ригора проводили в зал, который отнюдь не поразил гостя своим убранством. Обстановка была на редкость скромной. Единственным украшением, висевшим рядом с камином, служил щит с изображением герба, разделённого на четыре красно-жёлтых части. В красных частях красовалось изображение крылатых коней пегасов, в жёлтых – белоснежных лилий.

Ригор невольно попытался расшифровать значение герба: пегас означал символ славы, красноречия и созерцания; лилия указывала на родство с графом Клермонским и означала добрую надежду и непорочность.

«Непорочность… – подумал Ригор, – пожалуй, здесь не прижилась, раз хозяйка замка совращает путников. Пегас… Неужели в роду де Исуар были признанные поэты? А что касается родства с графом Клермонским – оно весьма некстати…»

…В это время Эстеле доложили, что в зале её ожидает Чёрный Рыцарь, доставивший послание от её мачехи. Девушка пришла в неподдельное волнение и приказала тотчас послать за кормилицей.

Не успела Ивона переступить порог её комнаты, как та набросилась на неё с расспросами:

– Кормилица, неужели ты видела вещий сон? И этот тот самый рыцарь, облачённый в чёрные одежды?

Ивона несколько растерялась.

– Возможно, госпожа… Если хотите, я сама приму его и узнаю о цели его визита… Впрочем, и так всё ясно: он привёз послание от вашей мачехи.

– Нет-нет… Я сама поговорю с ним, – решила Эстела и направилась в зал.