Она застала Чёрного Рыцаря за созерцанием семейного герба Исуаров.

– Франциск де Исуар прославился своей неукротимой храбростью. Он верно служил Робберу II Благочестивому[34], который и украсил герб Франциска изображением пегаса на красном поле. Затем род Исуаров породнился с Клермонами, отсюда и появилась лилия…

Ригор обернулся и замер от неожиданности. Перед ним стояла стройная высокая дама. Фигура и её причёска и наряд выглядели безупречно. Её голос завораживал… Но лицо скрывала серебряная вуаль.

«Боже Всевышний… – подумал Ригор. – Неужели это та самая Дама в серебряной вуали?.. Чудовище… Уродина, падчерица Франсуазы?.. Не может быть… И почему она так похожа на ту женщину из моего сна?..»

– Прошу вас… – проворковала Дама и указала Ригору на стул. Гость, словно завороженный, расположился на нём.

– Мне сказали, что вы доставили мне послание от Франсуазы де Тьер… – всё тем же приятным голосом произнесла таинственная хозяйка замка.

– Да-да… Разумеется, простите меня… – он протянул Эстеле свиток, увенчанный печатью.

Эстела надломила печать, развернула послание, слегка приподняла вуаль и бегло пробежалась по нему глазами. Ригор заметил, как руки Дамы затряслись…

– Констанция вышла замуж за барона де Орийнак… Вы присутствовали на свадьбе? – поинтересовалась она, едва сдерживая рыдания.

– Да, сударыня. Констанция выглядела прелестно…

Эстела откинула письмо и разразилась неистовым смехом.

– Разумеется! Она же красавица! – с каким-то остервенением воскликнула она. – Мало того, что мачеха превратила меня в изгоя, так она ещё и издевается надо мной!

Сердце Ригора сжалось от жалости. В этот момент он искренне сочувствовал Эстеле, мысленно обвиняя Франсуазу в жестокости.

– Как чувствует себя барон де Тьер? – немного успокоившись, спросила она.

– Он медленно умирает… – признался Ригор.

– Впрочем, мне всё равно. Он даже не поинтересовался: жива ли я? Он не хотел видеть подле себя обезображенную оспой дочь!

Ригору хотелось найти для неё слова утешения. Но не решился…

– Благодарю вас, сударь… – уже спокойным тоном произнесла Дама. – О вас позаботятся.

Ригор встал и поклонился в знак благодарности.

– Ответа для баронессы не будет… – жёстко сказала девушка и уже намеривалась покинуть зал. Неожиданно она остановилась и, стоя спиной к гостю, спросила:

– Назовите ваше имя, рыцарь…

– Ригор.

– Я – Эстела… – сказала она, по-прежнему не оборачиваясь, и удалилась.

* * *

В зал вошёл пожилой слуга, жестом приглашая Ригора следовать за ним. Он проводил его в комнату, помог разоблачить доспехи. В комнате стояла бадья, наполненная тёплой водой, рядом с ней лежала чистая одежда. Ригор решил, что она ещё принадлежала Франциску де Исуару, а затем подумал, что ему, видно, суждено всю жизнь облачаться в чужую одежду.

– Вы можете принять ванную, сударь… – произнёс слуга.

– Благодарю… А где мой оруженосец? – поинтересовался Ригор.

– О нём позаботятся, не беспокойтесь, – учтиво ответил слуга.

…Эстела вошла в потайную комнату, откинула небольшую круглую створку, размером чуть меньше человеческого глаза, перед её взором предстал Ригор во время омовения.

Прочитанные рыцарские романы и неудовлетворённая страсть тотчас дали о себе знать: Эстела ощутила пульсирующую боль внизу живота. Такое с ней было впервые… Она страстно желала Ригора, понимая, что он отнюдь не юноша-торговец, а умудрённый любовным и жизненным опытом мужчина.

После омовения Ригор облачился в просторные одежды. Вскоре дверь комнаты отворилась, на пороге появился всё тот же слуга.

– Госпожа приглашает вас на ужин.

Ригор смутился.

– Но я в таком виде…

– Я помогу вам облачиться, – сказал слуга и подал специально приготовленный по сему поводу камзол и панталоны.

Наряд покойного Франциска пришёлся гостю впору. Даже башмаки и те подошли по размеру. Ригор в новом наряде гордо прошёлся по комнате.

– Я готов отужинать с госпожой Эстелой.

* * *

Ригора проводили в зал, где он ещё несколько часов назад беседовал с Эстелой, он сел за стол и тут же преступил к трапезе, потому как испытывал сильное чувство голода. Вскоре появилась и сама хозяйка.

Ригор не растерялся, он поднялся из-за стола и, как воспитанный человек, поприветствовал хозяйку замка. Эстела кивнула, села за стол. Ужинали молча…

Проголодавшийся Ригор налегал на жаркое, обильно запивая его вином. Эстела внимательно разглядывала своего сотрапезника. Поначалу гость чувствовал себя «не в своей тарелке». Но вскоре вино и обильная пища сделали своё дело, он перестал обращать внимание на вуаль Эстелы и воспринимал её просто как женщину.

Наконец Эстела, насладившись внешностью гостя, заговорила. Она попросила рассказать всё до мельчайших подробностей про Тьер. Ригор охотно удовлетворил её любопытство.

Неожиданно Ригор ощутил сильное головокружение и ощутил острое желание прилечь.

– Простите меня, сударыня… Кажется, я слишком много выпил…

Эстела трижды хлопнула в ладоши. Словно по мановению волшебной палочки, в зал вошли слуги, помогли Ригору выйти из-за стола и препроводили в приготовленные для него покои.

…Ригора разместили в небольшой аккуратно прибранной комнате. Утомлённый насыщенным днём, он скинул с себя старомодное одеяние, буквально упал на кровать и с удовольствием вдохнул аромат чистого белья.

«А ложе-то прямо-таки королевское… – подумал он. – Такое под стать разделить хоть с графиней, хоть с королевой…»

Не успел он это подумать, как дверь спальни отворилась, на пороге появилась «королева», а вернее – Эстела.

Ригор замер от неожиданности. События развивались столь стремительно, что он пребывал в постоянном внутреннем смятении, ибо в душе его между собой боролись: порядочность, чувство уважения к женщине, независимо от её внешности – с одной стороны; любовь к Франсуазе, алчность, желание заполучить баронство – с другой…

И в эту самую минуту, когда Эстела появилась на пороге его временной спальни, порядочность неожиданно взяла верх.

Женщина была облачена в одеяние, подбитое беличьим мехом. Она не торопясь распахнула его – тяжёлое облачение соскользнуло и упало подле её ног.

Ригор замер, не в силах оторвать взгляд от хозяйки замка. Эстела предстала перед ним в прозрачной тунике, а затем намеренно приспустила одеяние с левого плеча. Её кожа отливала матовым блеском, притягивала и манила. Лицо девушки прикрывали распущенные волосы.