— Вот и она, — извиняющимся тоном представил свое жилище Эрик. — Маленькая уютная хижина.

Кортни владела большим земельным участком — вложила в него деньги, регулярно «капающие» с трастового фонда. Но никогда ей не приходило в голову построить на участке такой вот дом — убежище от докучных дел, нежеланных гостей, от суеты большого города.

— Чудесный домик, — подбодрила она Эрика.

— Пока не растоплен камин, в нем холодно и пахнет сыростью, — предупредил Эрик. — Так всегда бывает после дождя. — Не выключая фар, он вышел из машины и поднялся на крыльцо. — К тому же в воскресенье у меня не было времени прибраться. — Кортни поднялась на крыльцо — и Эрик немедленно сжал ее в объятиях. — Как я мечтал, чтобы ты была здесь со мной! Спасибо тебе!

Губы их встретились — и поцелуй Эрика был таким многообещающим, а молчаливый зов его столь пронзителен, что тело Кортни немедленно ответило на призыв. Заехав после работы домой, Кортни переоделась в джинсы и полосатую хлопковую блузку; и теперь она ясно ощутила напряжение его плоти, и груди ее затвердели в ответ.

Прошла целая вечность, прежде чем Эрик неохотно отпустил ее и произнес:

— Я занесу внутрь вещи и разожгу огонь.

Кортни, подхватив сумку с продуктами, последовала за ним. На дверях висел замок — такой маленький и несолидный, что, казалось, его сорвет первым же порывом сильного ветра. Открыв дверь, Эрик ввел Кортни на веранду. Здесь царил полумрак, но Кортни заметила с одной стороны стол, покрытый клеенкой, с другой — столик поменьше и мойку. Эрик толкнул плечом дверь в комнату, зажег свет и поставил чемоданы на ковер перед диваном. Кортни огляделась вокруг и вдруг громко рассмеялась.

— Что тебя так насмешило? — спросил он обиженно.

— Туристические плакаты. Очень уж забавно они здесь смотрятся. — Она робко притронулась к его щеке — и тут же оказалась у него в объятиях. Эрик прильнул к ее губам, но быстро отпустил, проворчав:

— Если будешь меня отвлекать, я так и не разожгу огонь!

«Огонь уже зажжен», — подумала Кортни, но промолчала. Она отнесла сумку с едой на кухню и начала ее разбирать, раскладывая продукты по местам. Если не считать масляного пятна на плите, кухня сверкала чистотой. Посуда и крупы хранились в деревянных шкафчиках с плотно закрывающимися дверцами — должно быть, чтобы не стать добычей для мышей. На вбитых в стены крючьях была развешана старинная кухонная утварь — половник, шумовка, чугунная сковорода с длинной ручкой. Вся кухня как будто пришла из прошлого столетия. «Интересно, — подумала Кортни, — Эрик купил дом уже со всей обстановкой?»

Когда она вернулась в комнату, Эрик, присев на корточки, растапливал камин старой газетой. От этой картины у Кортни вдруг пересохло в горле — таким своим выглядел в этом домике Эрик: в джинсах и фланелевой рубашке, темные кудри спадают на высокий лоб, движения рук свободны и уверенны. Чиркнув спичкой, он поджег газету: пламя вмиг охватило горку щепы и перекинулось на крупные поленья. Кортни подошла и стала рядом.

Эрик поднял голову и улыбнулся, затем, не вставая, погладил ее по ноге. Кортни запустила пальцы ему в волосы, перебирая волнистые пряди.

— Ты уже все осмотрела? — спросил он. — Впрочем, смотреть особенно не на что.

— Я была на кухне. Какая у тебя потрясающая посуда! Особенно мне понравилась сковорода.

— Я купил всю утварь вместе с домом. — Он указал рукой на дверь: глаза его искрились смехом. — За этой дверью две спальни, выбирай любую.

— Как мило с твоей стороны!

Одной рукой Эрик подбросил в огонь полено; другая скользнула вверх по стройному бедру, обтянутому джинсами. Кортни в ответ гладила его по густым шелковистым волосам. Несколько минут они не двигались с места: в камине весело пылал огонь, а Эрик и Кортни безмолвно ласкали друг друга, словно перебрасывали мост через пропасть, разделяющую друзей от любовников. Кортни замерла в ожидании: сердце ее молотом било о ребра, а кожа горела, предвкушая ласки возлюбленного.

Эрик медленно поднялся и повернул выключатель. Теперь комнату освещали только языки пламени. По углам плясали зловещие тени, но Кортни ничего не боялась: собственное пылающее сердце освещало ей путь и согревало холодной ночью. Она стояла, словно зачарованная, и смотрела, как Эрик, отшвырнув в сторону чемоданы, пододвигает диван ближе к огню.

— Хочешь вина? — спросил он.

— Нет, спасибо.

Она сбросила туфли и скользнула на диван — и Эрик тотчас же оказался рядом. Как прекрасно это — просто лежать, прижавшись к нему, чувствовать жар его тела и запах дыма, пропитавший рубашку! Эрик покрыл ее лицо поцелуями: губы его были упорны и настойчивы. Дойдя до рта, он остановился на мгновение, затем скользнул языком по ее губам, чуть задержавшись в уголках рта.

Он исследовал ее рот языком, словно бархатную пещеру, полную тайн и чудес. Дрожь пробежала по телу Кортни: все оно как будто пробудилось и запылало огнем. Язык ее скользнул во влажные глубины его рта, сначала робко, а потом все более уверенно. Кортни никак не могла насытиться, поцелуй ее становился все настойчивей. Наконец Эрик со стоном откинулся назад.

— Одно прикосновение волшебной палочки, — прошептал он, — и диван превратится в кровать.

— Спасибо, что не в тыкву! — улыбнулась Кортни, вспомнив сказку о Золушке.

Кортни встала и помогла Эрику разложить диван. Эрик аккуратно постелил льняную простыню и одеяло со старинной вышивкой. Эрик вышел и через мгновение вернулся с двумя подушками, которые положил в изголовье, к огню. Затем исчез снова: Кортни тем временем зашла в ванную и, выходя оттуда, услышала из кабинета его голос:

— Телефон я отключил, и теперь нам никто не помешает.

Глаза их на миг встретились, и обоим вспомнилась прошлая ночь. Но на этот раз все будет по-другому. Ничто не помешает исполнению их заветного желания. Неразрешенные проблемы подождут; тела, сгорающие от страсти, ждать не могут.

Кортни подошла к огню и начала раздеваться — медленно и чувственно, освещенная неверными отсветами пламени. Эрик смотрел на нее, и в глазах его пылал хорошо знакомый Кортни огонь. Никогда еще не видела она во взгляде мужчины такого откровенного восхищения. Кортни забыла обо всех своих страхах и сомнениях; тело ее обрело обольстительную грацию, ибо Кортни думала только о том, что скоро окажется в объятиях любимого человека. Кожа ее сияла матовым блеском, глаза пылали огнем; вся она казалась воплощением любви. Эрик разделся так же медленно, с загадочной улыбкой, заставившей Кортни рассмеяться. Однако притворная веселость не могла скрыть его желания. Сбросив одежду, он протянул руки к Кортни — и она упала в его объятия, всем телом ощущая исходящий от него жар. Его сильные руки взлетели ей на плечи, упали на талию, скользнули по бедрам — и Кортни задрожала.

— Холодно? — спросил он.

— Нет, — прошептала она, задыхаясь от счастья, — хорошо.

Эрик крепче прижал ее к себе; она положила голову ему на плечо, и он зарылся губами в ее пышные волосы. А затем, не сговариваясь, оба опустились на постель, ни на миг не ослабляя объятий. Одна подушка упала на пол, но ни Эрик, ни Кортни этого не заметили. Они лежали неподвижно, тесно обнявшись, глядя в огонь, словно загипнотизированные языками пламени и своей страстью. Эрик положил руки ей на плечи: движения его, сперва мягкие и осторожные, стали властными, обрели особый ритм. Почувствовав, что больше не выдержит, Кортни перевернулась на спину и сжала его в объятиях.