А я растирал крем, любуясь красотой моей красивой мулатки, и не мог поверить, что если бы не случай, мы бы не встретились. И она не сидела бы сейчас передо мной, если бы я её не захотел трахнуть тогда, в туалете. Если бы Джейк пришёл на встречу. Если бы не дела в моём офисе… Так много должно было всего случиться, чтобы мы встретились.

— Несси… — Она открыла глаза. — Что случилось сегодня в клинике?

— Ты о чём? — в глазах девчонки сквозило явное непонимание.

— Сознание просто так не теряют. Что сказал Расс?

— Я не готова это обсуждать. Мне надо подумать.

— Ты решила не делать пластику?

— Если бы это была пластика… — она тяжело вздохнула. — Получается, что это операция может перекроить саму мою жизнь. Я не уверена, что меня… устраивают её последствия.

— Расс твёрдо сказал, что они будут?

— Будут. Увы, но в теле нет лишних сантиметров.

Я улыбнулся.

— В теле нет вообще ничего лишнего, Несси… Может быть, кроме самого тела, — добавил, подумав. — И есть лишь одно существо, которое управляет человеком.

— Существо? — искренне удивилась моя сладкая девочка.

— Мозг, Несси.

Я снова хотел её, но ещё я хотел рассказать ей о своей беде. Но чужая боль не болит. Чужие желания не волнуют. Чужие проблемы отталкивают. Люди потому и учатся на своём опыте, что он прочувствован. А потому мне придётся терпеть, возбуждать мою малинку с перчинкой и сбрасывать напряжение, или усмирять похоть как-то ещё, без неё.

— А как же души прекрасные порывы? — лукаво усмехнулся Теренс.

— Ты ведь знаешь, что мой родной язык — русский? И у слова «порывы» в нём есть такое значение, как «порвать».

— Ну-у-у, дружище, ведь всегда важен контекст…

Траховые обстоятельства

Канада, Британская Колумбия,

Ванкувер, десять лет назад

Выбор на отель «Club Intrawest» пал из-за русской бани. Я ещё с первых дней знакомства обещал Рассу незабываемые ощущения с ушанкой и берёзовым веником. Нас судьба свела в Нью-Йоркском спортивном клубе, где мы в одно время качались у одного тренера.

Он — врач, лечивший всё что ниже пояса.

Я — похотливый самец рода человеческого, и меня тоже интересовало лишь то, что ниже пояса. В двадцать четыре года жизнь казалась прекрасной, все девушки красивыми, все проблемы надуманными, а друзья лучшими.

Впрочем, Расс и стал тогда моим другом. Ни он, ни я не имели постоянных подруг. Я не чувствовал в себе способности любить, не заморачивался на этой теме и не мечтал о семье — меня устраивало разнообразие и вечно дымившийся желанием член, который я пихал во всех девок, что имели неосторожность оказаться рядом.

Расс был не прочь разделить со мной некоторых из них, самых ненасытных. Таких встречалось предостаточно — побывать между двух молодых мускулистых парней хоть раз в жизни мечтает, наверное, каждая женщина, как и каждый мужчина мечтает, чтобы его ласкали несколько женщин — в этом я никогда не сомневался.

И я считал это нормальным — секса много не бывает.

В Британскую Колумбию — самую западную провинцию Канады, омываемую водами Тихого океана и покрытую горными хребтами, мы приехали с отцом на очередной экономический форум. Батя натаскивал меня, связывал с нужными людьми во благо моего НИЦ «Аппалачи», а Расс, в то время ещё не работавший у нас, просто присоединился к рабочей поездке по моему приглашению.

Совмещать приятное с полезным я всегда умел.

Всё полезное в тот августовский выходной было отброшено. Мы с другом рванули в закрытый клуб: выпивка, девочки, танцпол, пенная вечеринка, стриптиз и приватные номера ресторана, бордель — это было то, что пропустить мы не могли.

Выспавшись до обеда, провалявшись до вечера на побережье, к десяти вечера мы уже прошли фейс-контроль и накатили по двойному виски, сидя за барной стойкой и глядя на ритмично дёргавшиеся под музло тела.

Басы били в грудь, виски — в голову, и приплясывавший на месте друг, отбивавший ногой ритм популярной композиции, подзуживал уже скорее нырнуть в море тел. Хотелось танцевать, пить до потери ориентиров, трахаться до звёзд в глазах и запаха палёного презерватива. Трахнуть чей-нибудь рот я испытывал потребность сию же секунду и выискивал глазами ту, что сделает это без лишних ужимок.

— Ник, — перекрикивая басы и ударники живой музыки, дёрнул меня Расс, — вон наша випка, идём!

Я посмотрел в указанном кивком направлении и поднялся с барного стула. Достаточно свободные изолированные друг от друга вип-зоны с диванами и столиком-трансформером бронировались вместе с блюдами, девушками и развлечениями.

Этот клуб — царство разврата и беспредела в Ванкувере — очень известное в узких кругах место для тех, кто любит пощекотать нервы. Здесь частенько происходили страшные, возмутительные, не укладывавшиеся в голове вещи, а пропуск стоил, как военный «Boeing».

Общество самоубийц, бои без правил, человеческие шахматы, бордель, клуб свингеров, живые столы и голые официанты и официантки, которых можно трахнуть — наверняка это далеко не всё, что я знал о закрытом «меню».

Попасть сюда — значило подтвердить статус, открыть некую дверь туда, где уже ничего невозможного нет.

Здесь, как и в жизни, каждый сам для себя определял границы своих возможностей.

Едва мы уселись и осмотрелись, вошла официантка. Молодая симпатичная мулатка с небольшой красивой грудью, покатыми бёдрами и узкими плечами, миниатюрная, с чёрными длинными волосами и округлой попой. Девушку украшали тонкий поясок на бёдрах с номерком на кусочке кожи вместо бейджа и узенький ошейник — знак отличия обслуги, а его чёрный цвет говорил… о многом.

Она вошла, раздвинув шторы-экраны — принесла бутылку холодного односолодового виски двадцатипятилетней выдержки и два бокала. Трогать официантов могут только те, чью випку они обслуживают. И я собирался трахнуть малышку-голышку сию минуту. Гулять — так гулять.

— Добро пожаловать в «Game's», господа. Желаете видеть, как разделают рыбу? — спросила девушка хрипловатым сексуальным голосом.

В «Game's» есть только одно бесплатное развлечение — при желании можно посмотреть, как забивают птицу или животное. Некоторые клиенты просят у живой свиньи отрезать ногу или разделать птицу так, чтобы она дольше оставалась живая.

Так что мясо — в блюдах и остальных развлечениях — здесь всегда свежайшее. А что при этом чувствует дичь — да кого это волнует?!

Моя дичь стояла передо мной с коричневыми сосками и гладко выбритым лобком. Губки не то чтобы пухлые, но вокруг головки члена смотрелись бы хорошо.