У неё за спиной появились притихшие воспитанники Дачи. Они стояли с суровыми лицами и дикими взглядами, готовые при первом же сигнале Чёрной Дамы броситься на своих мучителей с кулаками и пинками.

Оборотням оставалось только убраться подобру-поздорову.

Без единого слова они двинулись к дверям, дети дали им пройти, и через несколько секунд послышался удаляющийся топот копыт, а за ним – радостные крики, которыми воспитанники Дачи приветствовали победу Чёрной Дамы.

* * *

– Ты идёшь?

– Куда?

Но малыш Швоб уже слезал с сеновала, торопясь покинуть конюшню, прежде чем их отсутствие заметят.

– Сейчас будет завтрак. Пошли?

– Иди. Я не голодная.

Вообще-то Мимси умирала с голоду, но ей совсем не хотелось общаться с остальными. Она чувствовала, что никогда не станет здесь своей. В отличие от Петра и Большого Каля, которых можно приручить с помощью миски супа и не слишком жёсткого матраса.

– Точно? Ну не оставаться же тебе тут одной, – уговаривал её малыш Швоб, нетерпеливо косясь на Дачу. – Хочешь, я попрошу госпожу Филипс, чтобы она посадила нас вместе.

– Это ещё кто?

– Учительница, которая ведёт уроки.

– Лично я на уроки не пойду.

Малыш Швоб изумлённо вытаращился на Мимси.

– Правда? Прогуливать будешь?

– Просто не пойду, и всё.

– Ну да, это и называется прогуливать, – беззлобно заметил мальчик, а потом добавил: – Ничего, если у тебя нет всяких вещей для школы. Госпожа Филипс всё найдёт… Эй, ты чего творишь?!

Вместо того чтобы признаться, что она никогда в жизни не ходила в школу, Мимси решила поиграть в канатоходца, пройдясь по центральной чердачной балке. Секунду она балансировала на одной ноге, не обращая внимания на высоту, а потом уселась на балку верхом – в аккурат над испуганной физиономией Швоба.

– У меня нет никаких вещей для школы, и к тому же я не хочу. Ты меня утомил. Может, уже пойдёшь и съешь яйцо?

Малыша Швоба не пришлось долго упрашивать. Ещё раз тяжело вздохнув, он вышел из конюшни и захлопнул дверь.

Оставшись одна, Мимси спрыгнула на землю. Она отыскала под повозкой свой нож и убрала в карман, предварительно тщательно протерев рукоятку. При мысли о том, что к оружию прикасался Раф, её мутило.

Схватка с оборотнями напугала старую лошадь, и теперь она жаловалась, стоя у себя в стойле. Мимси подошла к ней и долго расчёсывала пальцами гриву, нашёптывая на ухо:

– Ну, ну, всё хорошо… Мы с тобой убежим вместе, только ты и я, хорошо? Или тебе больше хотелось бы остаться с малышками? А может, ты вообще для побега слишком старая… Здесь-то каждый день кормят вкусной соломой, и собственное стойло у тебя есть. А в дороге что ты будешь делать? Слушай, может, хватит рыться в моих карманах? У меня ничего нет, говорю же. Эй, ну куда это годится! Я к тебе со всей душой, а ты меня считаешь своим буфетом!

Мимси стало грустно. Жестокая сцена, которую она наблюдала с чердака, совершенно лишила её сил.

– Я не хочу, чтобы моя жизнь стала похожа на твою, старушка. Не хочу, чтобы меня заперли и надели на голову уздечку. У тебя хотя бы есть толстяк Берг. Он не злой. А у меня совсем никого, понимаешь?

Лошадь ткнулась мордой Мимси в шею, похрапывая и пожёвывая у неё над ухом.

– Слушай, хватит! Ты мне волосы жуёшь! У тебя в ведре, что ли, ничего не осталось? Подожди, сейчас принесу ещё… Знаешь, я тоже испугалась. Я думала, эти придурки убьют твою хозяйку. Мне бы радоваться, ведь из-за неё вон что произошло с Братчем, но почему-то я аж дышать не могла. Может, из-за того, что её лица не видно, но она меня пугает даже больше, чем оборотни.

Лошадь, склонив голову набок, смотрела огромными влажными глазами, будто тоже не могла понять, что не так с хозяйкой.

– Не волнуйся, старушка, – Мимси прижалась щекой к её ворсистой шее. – Мы с тобой вместе отсюда сбежим, хорошо? Сейчас принесу тебе ещё еды. Только немножко. А то живот разболится. Малышки обещали прийти тебя проведать сразу после завтрака.

В поисках овса для лошади Мимси забрела в дальний угол конюшни и там наткнулась на кошку и новорождённых котят.

Мама-кошка была совсем юной – маленькая киска с рыжеватой шёрсткой и шрамом на крошечном носике. Она лежала на куче тряпья и прерывисто дышала.

Видимо, кошка укрылась здесь, чтобы окотиться. Малышей было пятеро, недель двух от роду. Чтобы пососать молока, они пищали и карабкались друг на друга, будто умирающие с голоду. Потом Мимси заметила шестого: совсем тощий, он дрожал на худеньких лапках и без особого успеха пытался присоединиться к общему пиру.

Остальные, более сильные, грубо отпихивали его, не давая приблизиться к кошке. Всякий раз, поднявшись, он снова упрямо шёл в атаку, но был так слаб и неловок, что братьям не стоило труда отшвырнуть его ещё дальше.

В конце концов он сдался и забился в угол, глядя перед собой и беззвучно мяукая.

– Долго бедняжка не протянет, – вдруг раздался чей-то голос за спиной у Мимси.

Девочка подскочила от неожиданности. Ей на плечо опустилась рука.

– Природа порой жестока, – заметила госпожа Спенсер. – У их матери недостаточно молока. Она вынуждена пожертвовать самым слабым, чтобы выжили остальные.

Плечо девочки так напряглось, что госпожа Спенсер поспешила убрать руку.

– Она ни в чём не виновата. Любой матери невыносимо тяжело терять своих малышей, можешь мне поверить. Они отказываются от детей только тогда, когда не могут поступить по-другому. К тому же эта мама такая юная и неопытная…

Мимси обернулась и молча посмотрела на неё. Госпожа Спенсер продолжала:

– Я искала тебя. Ты со вчерашнего дня ничего не ела. Ты голодная?

– …

– Конечно, голодная. Господин Смерч и его люди уже уехали. Тебе больше нечего бояться, они не вернутся.

Мимси по-прежнему молчала, только смотрела на добрую женщину, задрав к ней своё маленькое лицо. Она не пошевелилась, даже когда гувернантка приподняла её берет, надвинутый на самые глаза.

– Мальчик, который погиб, был твоим другом?

– …

– Госпожа потрясена случившимся. И мы все – тоже. Но я могу заверить тебя в одном: больше ничего подобного не произойдёт, обещаю.

Уголок губ Мимси нервно подрагивал. Какая странная девочка, подумала гувернантка: детская серьёзность сочеталась в ней с необузданной решимостью взрослого человека.

– Знаешь, как мы с тобой поступим? Это, конечно, очень большая ответственность, но я уверена, что ты справишься.

Когда госпожа Спенсер положила котёнка ей в ладони, Мимси от удивления едва его не выронила.

– Не бойся. Он быстро отогреется. Мы найдём на кухне тёплого молока и хлебного мякиша. Только не давай ему сразу слишком много, хорошо? Его желудок не выдержит.