— Как договорились… — Опустившись на колено, я вонзила кинжал в землю, перебивая жгут энергии. Лезвие мгновенно нагрелось, поглощая энергию. Жгут набух, сияние стало ярче. Как будто ручей перегородили плотиной, и вода, переливаясь через берега, готовится снести бурным потоком травинки, веточки, жуков и муравьев. Миг спустя поток хлынул через кинжал дальше.

Я оскалилась, хватая рукоять двумя руками, и потянула вверх. На плечах взбугрились частично измененные мышцы. Кинжал начал медленно приподниматься вместе с вросшим в него синим ворсистым канатом. Тонкие волоски неохотно, с тихим хлюпаньем, отдирались от земли. Белесая занавесь заискрилась, собираясь складками, пошла волнами. Запахло озоном и почему-то лимонной цедрой. С трудом разогнув хрустнувшие в коленях ноги, я выпрямилась. Павел поднырнул под сине-белую полосу. Вывернув руки и выпуская обжигающую ладони рукоять, я рванулась следом.

Тихий хлопок опустившейся защиты заставил нас вздрогнуть.

— Работаем. — Вампир поднял взгляд. Туч из-под дергающейся пелены вроде не видно. Только черная муть и какие-то алые всполохи пересекали видимый участок неба.

Коснувшись пальцами забора, я зло зашипела. Покрасневшая кожа не добавила приятных ощущений, и брать след я не стала. Да и рано еще.

Так, спокойнее.

— Начали, — прошептал вампир и двинулся вдоль ограды, легко прокладывая дорогу среди вымахавшей по пояс травы.

Я поспешила в другую сторону, отбрасывая трещащий по всем швам контроль за полыхающим внутри огнем.

На губах еще сохранялся горьковатый привкус крови вампира. Слегка увлекшись поцелуями, располосовала ему губу, о чем не жалею, даже наоборот… Интересно, когда полнолуние кончится, сохранится ли во мне этот неподобающий интерес к инородцу, а? Ведь раньше-то ни единой мысли не мелькало!

Гр-р-р! Ну о чем я думаю?! Идиотка!

Вонзив когти в крошащийся кирпич, я взлетела на гребень. Полоснула по железным кольцам, ощетинившимся иглами. Замерла на самом краю, вдыхая вечерние ароматы. Ага! Мне туда, откуда доносятся запахи страха и ландышей, а отблески алых огней пляшут на стенах заброшенного цеха. Осторожно перешагнула обрезки ржавой проволоки и, резко оттолкнувшись, кувырком перелетела через пустое пространство. Приземлившись на ближайшую крышу, я снова затаилась, пережидая гулкий звук, разносящийся по окрестностям. Ржавое железо неожиданно подалось под ногами, и я белой тенью метнулась к соседнему дому.

Пора, пора… Готовьте встречу.

Внезапно сумерки прорезал столб лунного света. Тучи раздвинулись, создавая колодец, пройдя по которому, белесая волна ударилась о землю далеко впереди и разошлась кругами, разнося окрест тяжелый приторный аромат гниющих растений.

Еще далеко не полночь, но ритуал, похоже, уже начался. Вперед!

Я скользила по крышам, сливаясь с тенями и памятью заброшенного места. А оно в помощь мне подсказывало, куда ступить, чтобы остаться незамеченной. Не было больше ни шорохов, ни грохота, ни даже эха… Языки призрачного пламени, стремительно вздымающиеся от поверхности, не могли коснуться моих ног. Несколько мгновений спустя я уже прижималась к крыше домика, последнего в ряду покосившихся строений. Пустое пространство впереди залито светом сотен свечей, расставленных по линиям сложного узора и образующих какую-то руну. В центре рисунка были разложены черепа: три в середине и десяток по краям алого круга, от которого вверх поднималась пелена режущей глаз рубиновой силы. Столб лунного света дрожал, не выходя за границу, очерченную кровью.

Концентрация смерти была так велика, что забивала все прочие ароматы, но сейчас нюх и не нужен. Сработали бы инстинкты…

Закутанная в темное одеяние фигура неторопливо обходит пиршество огня, длинной лучиной поджигая последние свечи и тихо напевая мелодию, похожую на жужжание шмеля. Алые отблески силы и темные тени пляшут на широком плаще, скрадывая движения, делая их текучими, незаметными.

Чен?

Он будто плывет, не касаясь земли, медленно-медленно поворачивает голову в мою сторону… и манит пальцем, накидывая на шею петлю зова. Кажется, в этот момент на моем лице появляется полубезумная улыбка. Начнем?

До мага полсотни шагов, но я тону в злой тленной черноте раскосых глаз. Он по-своему красив, этот мужчина. Тихое рычание зарождается где-то в глубине груди и рвется наружу, превращаясь в традиционный вызов на поединок.

Он красив, да. Но он покусился на то, что принадлежит мне. На мой мир, на маленький островок иллюзий. Он силен. И я понимаю, как никто другой, что право на месть священно, и признаю за ним данное право. Но это не значит, что я сдамся так просто. Под когтями крошится деревянный брус.

Пренебрежительно отворачиваясь, маг повелительно махнул рукой, и от стены цеха отделился клок тьмы, обретая человеческие очертания.

Я спрыгнула вниз.

Из складок одеяния маг достал книгу.

От ног суккуба, неспешно, будто бы неохотно двинувшегося ко мне, в разные стороны потянулись морозные узоры. Сплетаясь в сеть, они пытались окружить меня, но я же вижу магию этой ловушки. И пока попадать в нее не время. Надо подобраться ближе, иначе я слишком рано потеряю сознание.

Изящная фигура, от которой веяло холодом, будто переплавлялась. Оплывшая, словно свеча, она вновь обрела четкость, сменив ипостась. Призванный из забвения менялся, подстраиваясь под новую жертву. Меня.

Легко изгибаясь, плыву над землей в экзотическом танце. Я — туман. Уклоняюсь, перешагиваю, ускользаю, запутываю, держу равновесие… Как по нитям прочной паутины, способной изрезать в кровь ноги, если остановишься, осторожно приближаюсь к демону. Прах, тлен и одиночество… Я знаю его, я ощущаю его чувства и тонкую дрожащую нить принуждения, из-за которой он застрял в этом мире.

Я тоже… одинока… И согласна утолить твое желание и дать тебе свободу. Если ты, демон, утолишь мою страсть… Ведь сейчас полнолуние…

Мы сошлись почти вплотную в странном параллельном скольжении. Я протянула руку, украшенную когтями, и коснулась серой кожи демона. Узкое, болезненно худое лицо, ало-золотые глаза без белков, тонкий шелк одеяния, мощный вал скованной, болезненно жаждущей свободы силы. Я позволяю инеистым узорам охватить мгновенно онемевшие лодыжки и делаю последний шаг.

О Создатель, как холодны его объятия… Но меня согревает пульсирующее внизу живота желание.

А вокруг царит тишина, нарушаемая только тихим речитативом мага. Даже ветер утих, замер в ожидании… Мимоходом замечаю, как из темноты появился Одержимый, деловито неся какой-то куль…

— Приветствую, крестничек, — неожиданно разнесся над пустырем голос Павла.

Чуть откинув голову, я позволила демону впиться в шею ледяным поцелуем и скосила глаза в сторону. Павел выступил из теней, а эхо его голоса все металось между заброшенными строениями.

Одержимый осторожно положил на землю тюк, оказавшийся тощеньким бледным ребенком лет десяти, и шагнул в сторону Павла. Воздух взвихрился искажениями и осколками реальности. С выхваченных из ножен клинков учителя сорвался рой искорок и, завиваясь спиралью, устремился к смутно виднеющемуся за щитами-зеркалами пророку.