Хрип смешанный с бульканьем, и Ралин осторожно опускает все еще дергающееся тело на пол. Взгляд в сторону баржи. Караульные вполне могли заметить происходящее. Но там все спокойно. Возможно они и заметили силуэт поднявшегося в рубку человека, но сомнительно, чтобы сумели рассмотреть что именно произошло в практически не освещенном помещении.

Теперь зафиксировать рулевое колесо концом веревки, чтобы судно не повело в сторону. Это привлечет ненужное внимание, а ему еще предстоит кое‑что сделать.

Он спустился на палубу и направился на нос. Теперь с баржи его не увидеть, как не увидеть и палубного матроса. Ралин решил не рисковать. Все же подобраться незамеченным к пинку задача не из простых. Едва только фигура куроки стала отчетливо различима, как наемник метнул в него нож. Легкий вскрик, всплеск упавшего за борт тела, и опять все спокойно, словно ничего не случилось. За шумом машины и гребных колес сам убийца едва расслышал все это, о наемниках на буксируемом транспорте и говорить нечего.

Оставшись на палубе в одиночестве, Раин подошел к двери ведущей в нижние помещения и запер ее. Ему нужна была фора, на то случай, если поднимется тревога. Нет, тревога поднимется в любом случае, так как дальше проделать все тихо у него никак не получится. Но пока команда будет прорываться сквозь единственную запертую дверь, у него будет вполне остаточно времени для того, чтобы закончить задуманное.

Вооружившись одноручной пилой находившейся на пожарном щите, он ползком подобрался к заднему борту, сквозь который проходил буксировочный канат. Конечно топором получилось бы быстрее, но в этом случае он непременно поднял бы шум и привлек бы к себе внимание. Ножом слишком долго и нудно, а вот пила с натянутой как струна пенькой справлялась вполне прилично. И потом, это примут за обычный обрыв. Конечно охрана чтобы привлечь внимание будет стрелять, но это будет просто подача сигнала для команды парохода, а не прицельная стрельба по Ралину.

Пенька подавалась легко, быстро взлохмачиваясь перепиленными волокнами. Пол минуты усиленного труда, и когда трос был перепилен на две трети, он наконец лопнул, огласив округу резким хлопком. Ралин пилил вплотную к кранцу, поэтому ни коим образом не пострадал. Будь иначе и ему не поздоровилось бы.

На барже послышались встревоженные голоса, и легко различимая брань. Кто‑то кричал, пытаясь привлечь внимание экипажа парохода. Раздался первый выстрел. В воздух разумеется. Ничего такого, чтобы указывало на опасность, не произошло. Во всяком случае, наемники ничего кроме вдруг лопнувшего буксировочного троса и быстро удаляющегося парохода, не заметили.

Не теряя времени, Ралин отполз к левому борту, где позади кожуха гребного колеса, находился буксируемый ялик. Прихватив с собой взрывчатку он спустился в ялик. Скорлупку неслабо мотыляло выбрасываемой из под колеса водой, от чего с устойчивостью было так себе. Но серьезной помехой для задуманного это быть не могло. Разве только его изрядно вымочило, поднятой взвесью и брызгами из под лопастей. Ралин пристроил заряд в углу между бортом и кожухом.

Ничего страшного, что бур расположился над водой, заряд достаточно мощный, чтобы пробоина получилась просто огромной. Конечно можно было расположить его и в небольшом трюме парохода, однако наемник не хотел подвергать себя излишнему риску. Кто знает как бы оно все пошло, вдруг все прошло бы куда более шумно или ему не хватило бы времени, пока прогорает шнур. Он не самоубийца, и предпочитает потратить честно заработанное, а не погибнуть во имя чего‑либо.

Порядок. Быстро перерезать веревку, и ялик начал отдаляться от парохода. Ралин расположился на банке и заработал веслами, выгребая к середине реки. Конечно с верховным вождем арачей достигнута договоренность, но его власть вовсе не абсолютная и воины из другого рода могут наплевать на слова белолицего о том, что Атакующий Сокол его знает и ждет. Лучше потерпеть сутки двое и сплавиться до валенсианского форта. Конечно припасов у него нет, но на реке всегда можно что‑нибудь придумать, а уж умереть от жажды нечего и думать, не море.

Его все же заметили и открыли огонь. Пули с завораживающим вжиканьем пролетали в непосредственной близости, тупо ударяли в дерево лодки и с всплеском падали в воду. Однако расстояние уже приличное, и попасть в смутно различимую цель, да еще и постоянно двигающуюся не так уж и просто.

Наконец раздался оглушительный взрыв, озарив реку резким всполохом. Поднятая волна достигла даже ялика, слегка приподняв его. Надо сказать вовремя, так как в этот момент пуля угодила в верхнюю доску борта. Потеряв силу, бесформенный кусок свинца больно толкнул Ралина в бок, но не смог нанести рану. Не иначе как из «дятлича», будь это «балич» или не приподнимись ялик на волне, и все было бы куда хуже. Данное обстоятельство вынудило наемника начать грести с куда большей прытью, хотя и казалось, что дальше некуда.

Он не ошибся, заряд оказался избыточным, и вода быстро заполнила утробу судна. Вот она добралась до раскаленного котла и тот взорвался, выпуская наружу чудовищную силу перегретого пара. Второй взрыв был настолько мощным, что разнес борта суденышка, в считанные секунды отправив его на дно.

Все это Ралин наблюдал не переставая ни на секунду работать веслами. Сейчас главное как можно быстрее убраться отсюда. Он свое дело сделал. Теперь остается дойти до форта, дождаться Мойсеса и получить свою плату. Все оказалось куда как просто, наемник даже улыбнулся своим мыслям. Все же он удачливый сукин сын. Осталось немного. Скоро арачи переключатся на заготовку припасов, превратившись из воинов в охотников. И тогда Ралин наконец бросит это занятие. Его ждет своя земля и ферма, и пусть Мойсес со своими рискованными предприятиями катится к лукавому.

* * *

— Хор. Хор, вставай.

— А? Что? Проклятье, мне казалось, что я только уснул, — протирая глаза и понимая, что не чувствует себя отдохнувшим, произнес капитан.

Капитан сел на койке, приходя в себя и пытаясь собраться в кучу. Помещение было откровенно небольшим, разве только чуть больше чем та, которую занимал Болотин. Но двоим здесь хоть как‑то можно развернуться, есть даже небольшой столик, в углу над медным тазом имеется рукомойник с зеркальцем над ним, а справа от двери небольшой встроенный платяной шкаф. Правда, теснота все одно взяла свою плату. Так например если умываться, то будешь стоять прямо напротив входной двери, при открытии которой нельзя было добраться до платяного шкафа.

Но Хора вполне устраивала его каюта, в которой он и жил. «Желтая Роза» вообще была всем, что у него имелось в этой жизни. Неподалеку от котельной была оборудована даже самая настоящая баня. Опять таки небольшая, где одновременно могли мыться не больше двух человек, но зато пара там было с избытком, достаточно было только повернуть вентиль. Ну и что с того, что пришлось пожертвовать частью и без того не отличающегося простором трюма. В конце концов грузы они в основном возили на баржах, в трюме порой перевозился только особый товар, не отличающийся объемами, зато с приятной ценой.

Хор бросил взгляд на часы, а затем перевел полный бешенства взгляд на разбудившего его матроса. Нет, ему не показалось он и впрямь лег только полчаса назад. Выстрелов не слышно, как не слышно и суеты на палубе или колокола подающего сигнал тревоги. Видя это, матрос нервно сглотнул и отшагнул назад.