но через несколько мгновений она выпрямляется и отодвигается от него. Вытирает лицо руками, размазывая по щекам слезы. Перестает плакать.

— Я никогда не могла вытащить его сюда, но если бы он увидел эту комнату, то пришел бы в ужас. Сказал бы мне нечто такое резкое, что заставил бы меня смеяться.

Гевин разглядывает белую кисею, комод, слегка побеленный, чтобы слегка состарить его.

— Тебе нравится комната? — Он не представлял ее в такой комнате.

— Нет! В том-то и дело. Она мне совсем не нравится! Она ужасна.

— Слава богу!

Им нельзя здесь быть, нельзя сюда приходить. Их тела, темная одежда, плоть и кровь, текущая в жилах, слишком реальны и естественны, они могут запятнать белизну комнаты. Он смотрит на Морган, она бросает на него ответный взгляд.

Он придвигается ближе, и они сливаются в поцелуе. Они обнимаются, жадно ищут губы друг друга. Она откидывается назад, и он откликается на ее движение, оказывается на ней сверху. Запускает руку под ее одежду, чувствует ее горячую плоть.

Кто-то входит в комнату, и они слышат, как он произносит громким голосом:

— Что за чертовщина! — прежде чем выйти. Они оба смеются.

Морган спрашивает:

— Ты измерил кресло?

— Да, оно подходит.

— Пойдем и купим кое-что.

Они поправляют сбитые постельные принадлежности и покидают комнату. Больше не говорят о ней, но по крайней мере на некоторое время преграды между ними исчезают. В оставшееся время, пока они находятся в «ИКЕА», их руки ищут друг друга. Когда они осматривают унитаз в ванной комнате, рука Гевина покоится на ее ягодицах. Когда идут по детскому отделу, обнимают друг друга за талию, останавливаются между стеллажами для восточных ковров, чтобы поцеловаться. Возникает чувство мимолетности происходящего действия, притворства, но Гевин не пытается анализировать. В этот момент они делают вид, что просто являются счастливой парой.

Морган покупает вещи по своему списку и сверх того. Они заходят в кафе попить кофе, отведать слоеного рулета и потереться ногами под столом. Стоя в длинной очереди к месту выдачи еды, они жмутся друг к другу, тыкаются носами в шеи и мочки уха. Все выглядит так, будто это прелюдия к чему-то более серьезному и в скором времени. Но они оба знают, что лишь пользуются моментом.

Гевин ведет пикап домой. Машину на весь день доверили Морган, она приехала на ней в «ИКЕА», но Гевин пожелал сесть за руль сам, и, когда он взобрался на сиденье водителя, Морган не возражала. Пока он вел машину, она держала руку на его бедре. Держала неподвижно, убирая локоть, когда он переключал скорость. Оба молчали.

Езда длилась почти час. Они останавливаются у дома Морган, и Гевин выключает двигатель. Он смотрит на руку Морган, лежащую на его бедре. Рука ощущается как что-то инертное, упавшее и оброненное. Морган на него не смотрит.

— Почему ты называешь его Г. Н.?

Она убирает руку и подносит ее к своему лицу, разглядывая. Серебряные кольца Морган притягивают блики света за стеклами окон и проецируют их на ее лицо. Гевин наблюдает за игрой света, видит, что ее темные волосы растут низко перед ушными раковинами, кожа натянута в тех местах, где она собрала их в тугой конский хвост. Он видит резкий абрис ее скул и челюстей, видит, что они не параллельны. Если бы их линии были продолжены, они сошлись бы где-то рядом с ее другим ухом. Ему захотелось провести по этим линиям большим и указательным пальцами на всем их протяжении до места соединения.

— Это идет с того времени, когда он был ребенком. Кто-то рассказал ему миф о Зеленом рыцаре,[756] и, так как его имя Найт, он захотел стать этим рыцарем. Не отзывался ни на какое другое имя, пока не пристало это. Инициалы означают «Грин Найт». Даже родители чаще всего называют его Г. Н.

Она поворачивается к нему. Он наклоняется и нежно целует ее в губы, перед тем как открыть дверцу пикапа и поставить ногу на землю.

Они вместе разгружают пикап. Морган указывает, куда нести вещи. Впрочем, Гевин, большей частью, знает куда. Когда работа закончена, Морган запрыгивает обратно в пикап, чтобы доставить его владельцу. Она поручает Гевину приготовить цыплят с овощами. Они поужинают после ее возвращения.

Занимаясь стряпней, он думает о том, как она ведет машину, как внимательно следит за дорогой, как колышутся ее груди, когда она переключает скорость. Она ездит быстро. Он знает, что если она захочет заняться любовью, то на этот раз он не сможет сопротивляться. Его греет жар желания, который усиливался в течение дня. Но ему знаком также горький вкус разочарования.

За трапезой они разговаривают. С возвращением в знакомый дом восстанавливаются перегородки между ними. Они не касаются друг друга, даже случайно. Передавая друг другу через стол приборы, наливая вино, оба следят за тем, чтобы не соприкасались их пальцы. Временами, отрывая глаза от еды, Гевин перехватывает взгляд Морган. Когда же их взгляды встречаются, она быстро отводит свой взгляд в сторону.

За кофе она говорит:

— Я скучаю по Г. Н. Чего только мы с ним не пережили!

Он протягивает руку и накрывает ею руку Морган. Это дружеский жест, лишенный страсти.

— Понимаю.

— Если бы… если бы мы…

— Понимаю. Все будет хорошо.

Она улыбается благодарной улыбкой. Он полагает, что она выглядит сейчас гораздо моложе, чем в любое прежнее время, когда он ее видел.

— Если бы обстоятельства сложились иначе… — говорит он.

— Если бы обстоятельства сложились иначе, я бы мигом была рядом, — улыбается она. Внезапный блеск ее глаз возбуждает его естество.

Глава 25

«Кэт, я говорил тебе, что римский император передал мне на хранение шкатулку? Он сказал, что в ней находятся документы, крайне важные для меня, но я не должен их видеть. Мне надлежит не позволять никому открывать шкатулку, кроме короля Артура, короля бриттов. И пока не наступит время, когда я встречу этого славного и храброго рыцаря, мне следует постоянно носить шкатулку с собой.

Разумеется, я выполняю это повеление. Император постоянно проявлял ко мне доброту со времени скорбного события — кончины моего отца. Я ценю его мудрость и суждение во всем.

Тебе известно также, что недавно я в присутствии того самого короля Артура участвовал в рыцарском турнире, в ходе которого был достаточно удачлив в проявлении своего рыцарского искусства. Тебе известно также, что я скрывал свою внешность от других.

Однако, когда турнир завершился, я решил, что больше не вправе медлить с выполнением повелений