руки, из которой он выпал, и лишь после этого опустила свой «ЗИГ-зауэр».

Мужчина на полу выглядел совсем не таким уж и страшным. На нем были новые кроссовки «Адидас», чистые джинсы и белая рубашка с закатанными по локоть рукавами. Рубашка не заправлена, ремень расстегнут.

Незнакомец упал на бок и, похоже, не дышал. По крайней мере никаких признаков дыхания она не заметила. Дешевые, без оправы, очки съехали на лоб. Крови видно не было, только три темных пятна на спине. Четвертая пуля, наверное, прошла мимо, хотя как это могло случиться, Кельда не представляла.

Держа «ЗИГ-зауэр» наготове, она опустилась на корточки и проверила пульс.

Пульс не прощупывался.

— Черт бы тебя побрал! — Кельда выпрямилась. — Не смей подыхать, ублюдок. Не смей подыхать.

Она отступила, опасаясь, что не выдержит, потеряет над собой контроль и пнет его в лицо. Сделала два глубоких вдоха, чтобы окончательно взять себя в руки, и боковым зрением уловила какое-то движение: это появившийся в помещении Гэри быстро, как пересекающий по диагонали шахматную доску слон, прошел от двери.

— Возьми девочку.

В ушах еще звенело, и его голос звучал глухо, как будто Гэри пытался привлечь ее внимание, находясь в другом углу шумного, переполненного бара. Но она поняла, что он сказал.

Три торопливых шага, и вот Кельда уже в комнате с окном, выходящим в переулок.

Роза стояла на коленях на расстеленном у стены матрасе, одетая только в грязную розовую майку с изображением Большой Птицы.[763] Лицо девочки было перевязано косынкой. Одна рука закована в наручник, цепь от которого шла к закрепленному на стене кольцу.

Она плакала.

— Привет, малышка, — сказала Кельда. — Я пришла, чтобы отвести тебя домой.

Кельда тоже плакала.

Часть I. Не дразните палача

Глава 1

— Так я могу просто взять и выйти из этой комнаты? Вы это хотите сказать?

Начальник тюрьмы отвернулся, пряча улыбку.

— Можешь остаться, если так хочется. Но в таком случае мне придется брать с тебя плату за полный пансион. И гарантирую, цены тебе не понравятся.

Мужчины стояли в пустом, унылом вестибюле исправительного учреждения штата Колорадо. Просторное помещение этой современной тюрьмы состояло как будто исключительно из бетона и света. С небольшим добавлением кафеля. Оно лишь намекало на то, что находилось внутри, то есть по другую сторону надежных металлических дверей.

Только намекало.

Шагах в десяти от мирно беседующей пары, рядом с охранниками, выполнявшими для публики обязанности то ли привратников, то ли дежурных, стоял, прислонившись к стене, один из помощников начальника тюрьмы. Если бы начальник тюрьмы повернулся к двери, то через стекло увидел бы высокое проволочное ограждение, через которое шел электрический ток, и над ним тугие кольца колючей проволоки с поблескивающими в лучах летнего рассвета капельками росы. За ограждением начиналась растянувшаяся на многие мили прерия. Еще дальше взгляд упирался в зловеще насупленные Скалистые горы.

Впрочем, мысли Тома Клуна пока не устремлялись к далекому горизонту. Его больше занимали немногочисленные детали интерьера. В непривычно большом и незнакомом помещении Тому было не по себе.

— А как я доберусь куда-нибудь? То есть как я выберусь отсюда? — спросил он.

— Адвокат кого-то пришлет. По моим расчетам, они вот-вот должны быть здесь.

— Вот, значит, как? — Клун посмотрел на начальника тюрьмы. Левой рукой пощупал воротник новенькой вязаной рубашки. Пальцами правой притронулся к деньгам в кармане брюк. — Просидел здесь тринадцать лет, а теперь подписал бумаги, получил сотню баксов, кое-какую одежонку и… все? Так, что ли?

— А что бы ты хотел? Чтобы тебя встречал духовой оркестр? Танцовщицы? Надо было предупредить заранее, тогда, может быть…

— Я не это имею в виду.

— Послушай меня, Том. Адвокаты сюда мало за кем приезжают. Большинство ребят отваливают на автобусе. Добираются до Пуэбло или Денвера.

«И обычно возвращаются, — подумал начальник тюрьмы, но высказывать эту мысль не стал. — Интересно, вернется ли… нет, лучше так: когда вернется Том Клун?»

— Большинство из тех, кто выходит отсюда, совершили преступления.

Начальник тюрьмы пожал плечами:

— Спроси их, и они тоже скажут, что ни в чем не виноваты. А можешь и не спрашивать — они все равно скажут то же самое.

— Но их слова вряд ли подтверждает тест ДНК, который прошло орудие убийства.

Начальник тюрьмы ответил не сразу.

— Думаю, что нет, Том. Думаю, что нет.

Взгляд заключенного задержался на циферблате «Таймекса» на руке собеседника.

— Но почему это происходит в пять часов утра? Почему не днем?

На лице начальника тюрьмы не дрогнул ни один мускул.

— Что? Ты разве не выспался? Черт возьми, как я не люблю, когда гости не выражают свои просьбы в четкой форме. А мы так стараемся угодить. — Он состроил сочувственную гримасу. — Надеюсь, если не принимать во внимание сегодняшний ранний подъем, мы ничем не испортили ваше удовольствие от пребывания здесь?

— Серьезный вопрос. Из тюрьмы я выхожу первый раз и не очень хорошо знаю, как это делается, но все-таки удивительно, что процедура включает визит самого начальника и любование восходом солнца.

— Ну, раз серьезным был вопрос, то таким же будет и ответ. Прошлой ночью, получив распоряжение судьи округа Парк, я уже знал, что за тобой приедут. Идея выпустить тебя на рассвете принадлежит мне. Почему я так решил? Потому что не хочу отбиваться от репортеров. Они-то думают, что все произойдет во второй половине дня. А шоу с АСГС[764] и Проектом «Невиновность» ты можешь устроить и в каком-нибудь другом месте, подальше от моей тюрьмы.

Брови у Тома прыгнули вверх — чего-чего, а откровенности от начальника тюрьмы он не ожидал.

— Я вообще не большой любитель шумных мероприятий, — спокойно продолжал тот. — Ты, наверное, и сам успел заметить за столько-то лет. Беспричинной суеты здесь не бывает.

Взгляд Тома Клуна обошел вестибюль по периметру и вернулся к исходной точке, то есть к начальнику тюрьмы. Время, когда мрачноватая ирония этого человека могла прийтись ему по вкусу, осталось в далеком прошлом. За тринадцать лет в одиночной бетонной камере смертника чувство юмора изрядно притупилось. В любом случае начальник тюрьмы был для него человеком чужим и не вполне понятным. Том заметил, что в течение всего их разговора во рту собеседника происходит какое-то странное движение, как будто между зубами у него застряло маковое зернышко, а зубочистки под рукой не оказалось.

Начальник тюрьмы посмотрел через стекло, после чего снова обратился к своему недавнему подопечному:

— Том? Ты, кстати, не против, что я тебя так называю? Нет? Послушай, если