И я ухожу. Не оглядываясь.

* * *

Мне плевать на Самер. Должно быть…

Ну кто она мне? Чем я обязана этой девчонке?

До боли закусываю губу и склоняюсь над тестом по истории. Карандаш под напором скрипит по бумаге, когда я ставлю галочку возле нужного варианта ответа. Сосредоточиться на задании у меня не получается. Карандаш всё-таки ломается, и я отбрасываю его в сторону. Тест летит на противоположный край стола.

Чёрт. Как он мог сказать мне подобное? Как?

Почему я вообще думаю об этом?

Самер так и не вернулась после лекции, написала короткое смс, что поехала к Рональду. Снова. Уединение, о котором я мечтала, теперь кажется болезненным. Мне хочется поговорить с Самер. Рассказать ей о новых правилах. Послушать её мнение на этот счёт. В общем, не быть одной.

Чуть позже я звоню отцу. Это первый наш разговор с начала учебного года. Он выходит, как всегда, сухим и сдержанным.

После того, что случилось со мной, отец хотел убить Хантера. Отталкиваясь от вымышленной версии случившегося, он думал, что Хантер отпустил меня одну ночью. Если бы отец знал правду, то он, наверное, и правда бы убил его. Но я не позволила отцу приближаться к сыну ректора Йеля. Убедила, что он тут ни при чём, что он хотел отвезти меня домой, а я сама сбежала после нашей ссоры. Отец ничего ему не сделал, и до сих пор винит себя в этом. Винит себя, что не уберёг свою маленькую девочку от такой беды. Но я хорошо притворяюсь, что со мной всё в порядке, а он хорошо притворяется, что верит мне. От этого наши отношения стали сдержанными, какими-то театральными. И от осознания этого моё одиночество ощущается ещё острее.

После разговора с отцом мне всё-таки удаётся позаниматься. Потом ко мне заходит Кара с другими девчонками братства узнать, как дела у Самер. Но мою соседку сейчас никто не трогает, а про себя я говорить не хочу, поэтому убеждаю Кару, что всё в порядке.

— Мы собираемся поужинать, — говорит она уже на пороге комнаты. — Хочешь с нами?

Боже… Я так благодарна ей за это приглашение!

— Хочу, — вымученно улыбаюсь. — Дай мне минуту, чтобы собраться.

Кара и её ближайшие подруги Нора и Холли ведут меня в скромный кафетерий за территорией кампуса. Вечер с ними проходит в приятной обстановке, без парней и упоминания о них. Ну, почти… Девчонки не то чтобы совсем не воспринимают мужской пол, и они не рьяные феминистки, какими их считают. Их братство появилось сразу после начала игры «Капкан» в качестве протеста этой игре. Но как игра со временем стала изощрённее, так и братство бетта-омега-каппа внесло коррективы в правила общежития — вход парням воспрещён. И даже вечеринки, которые устраивает братство, проходят в узком кругу женского пола.

По возвращении в общежитие я чувствую себя намного лучше. Приятная атмосфера в обществе девчонок словно перенесла меня в прошлое, на первый курс Йеля. Там у меня были подруги, и мы так же ужинали вместе и посещали вечеринки, много смеялись. Тогда жизнь казалась другой. Беззаботной. И даже настойчивые ухаживания Хантера не сильно беспокоили меня. Я принимала их как должное. Думала, что когда мне надоест, смогу его послать. Не знала, что всё может зайти так далеко. Разговоры Хантера о свадьбе действовали на нервы, но я безрассудно считала, что смогу привыкнуть к нему и, возможно, даже полюблю. А потом он отказался от меня, желая понравиться Саймону Шоу. Тот далёкий вечер стал неким рубежом в жизни, переломным моментом. Словно в меня воткнули ржавый топор, потом выдрали, но ржавчина попала в кровь, разрушая меня изнутри. Я потеряла веру в людей, а мир вокруг стал казаться прогнившим насквозь. Он гнил вместе со мной.

Но Джоанна была права. Это не может длиться вечно. Кто-то должен меня исцелить, если я сама не могу.

Попрощавшись с Карой, я иду в свою комнату. Сразу запираюсь на замок и тихо хмыкаю. Брайан открыл его прошлой ночью, и я даже думать не хочу, как он это сделал.

Прохожу к кровати. Серая кофта лежит на ней с сегодняшнего утра. Прошлой ночью я уснула в ней, а сегодня просто оставила на кровати, опаздывая на занятия. Может, мне стоит показать эту кофту Брайану? Если вещь его, то он должен её узнать.

И вот опять мысли возвращают меня к Брайану. Я не должна о нём думать. Я должна злиться на него. Но почему-то не злюсь. Немного раздражена его словами, пребываю в негодовании, что он так просто говорит о сексе на камеру, но точно не злюсь.

И это беспокоит меня.

Я выключаю свет, переодеваюсь в пижамные шорты и обычную майку, ложусь на кровать, а кофту складываю пополам и бросаю на подушку, пристраиваясь щекой сверху. Сегодня сон очень быстро накрывает меня. Беспокойный, полный каких-то шорохов, шагов, шёпота. В конечном счёте меня будят тихий вздох и горячий поток воздуха, скользнувший по щеке. Сонно моргаю, просыпаясь.

Серо-голубые глаза в темноте кажутся почти чёрными. Они прикованы к моему лицу, и они очень близко. В какой-то паре дюймов. Впрочем, они сразу отдаляются. Брайан, сидящий на полу возле моей кровати, сразу встаёт.

Меня не напугало такое пробуждение. Я даже не вздрогнула, и у меня не было желания закричать. Словно я ждала его.

А он, кажется, хочет уйти…

— Подожди, — тихо прошу его, и он останавливается.

Я поднимаюсь с подушки, но остаюсь сидеть на кровати.

— Зачем ты пришёл? — улыбка касается моих губ. Теперь я устраиваю ему допрос.

— Хотел извиниться, — обескураживает меня Брайан.

— Извиниться?

— Да, — он тяжело вздыхает, его взгляд скользит по моим голым ногам и вновь возвращается к лицу.

В комнате темно, слабый свет фонаря с улицы почти не рассеивает сумрак, и я уверена, что Брайан не может видеть моей груди, просвечивающей сквозь тонкую ткань майки, и затвердевших от прохлады сосков, но всё равно скрещиваю руки на груди.

— Да, извиниться, — повторяет он и громко сглатывает. — Я сказал Курту, что не буду подчиняться правилам.

Боже, и почему меня это сейчас не беспокоит? Ни Курт, ни игра, ничто, кроме парня, стоящего передо мной.

— Мне кое-что нужно, — мой голос звучит тихо и робко, хотя пытаюсь говорить решительно. — Не мог бы ты подойти?

Брайан не двигается с места. Словно прирос к полу.

— Подойди, прошу тебя, — повторяю настойчивее.

— Не играй со мной, Тайлер, — в его голосе слышится угроза. — И прикрой свою грудь, чтобы я мог держать руки при себе.

Мои щёки заливает краской. Поспешно хватаю серую кофту с подушки и накидываю на плечи, просовываю руки в рукава и сразу застёгиваю молнию под горло. Поднимаю взгляд на Брайана. Мне кажется, он не дышит, словно под гипнозом разглядывая кофту. Потом подходит. Опускается на колени. Я тоже спускаюсь на пол.

— Я хочу, чтобы ты кое-что сказал мне, — я беру его за руку и прижимаю её к своим глазам.