– Я люблю тебя… как же я люблю тебя… – шептала она ему, когда все было кончено, покрывая жадными поцелуями его лицо. – Я никогда не была так счастлива… честное слово…

– Оксана, – вдруг совсем не интимным голосом прервал ее Алексей и даже чуть отодвинулся от нее. – Ты все-таки подумай над тем… что с нами происходит… Твой… Иван… он любит тебя. Я видел… А меня с ним даже сравнивать нельзя. Я боюсь, как бы ты потом не пожалела, что сейчас так… Я, знаешь ли, это уже проходил…

– Что значит «сейчас так»? – почти с угрозой в голосе спросила она.

– Ну… я не знаю, как сказать… Может быть, ты расслабилась… или захотела сделать Ивану назло…

– Алеша! – Она выкрикнула его имя так надрывно, что опять сами собой полились слезы то ли отчаяния, то ли любви к нему, огромной и с неимоверным трудом переносимой. – Я не назло… Я не умею назло…

– И ты… ты выйдешь за меня замуж? – тихо спросил он.

– Я выйду за тебя замуж, – ответила она, размазывая слезы. – Я мечтаю выйти за тебя замуж…

Он наклонился к лежащим на полу джинсам, вытащил из их заднего кармана бархатную коробочку и достал из нее нитку жемчуга.

– Вот, это тебе… вместо кольца, которое надевают, когда обручаются… Это речной жемчуг. Он недорогой. Но я купил его не поэтому. Мне нравится, как он смотрится на коже. Я специально выбрал вот этот теплый, чуть розоватый оттенок…

Он надел ей на шею ожерелье. Оксана ласково тронула жемчуг пальцами и сказала:

– Ты не поверишь, Алеша, но… – и она, выскользнув из постели и надев его рубашку, бросилась к секретеру, где в китайской бамбуковой шкатулочке у нее хранились всяческие безделушки. Все, что ей дарил Корнеев, она давно отнесла в ювелирную мастерскую, где безжалостно продала по цене золотого лома. Первыми серьгами, которые она купила уже на собственные деньги, стали две жемчужины почти такого же розоватого оттенка. Она вдела их в уши и вернулась к Алексею. Сев перед ним на постель, Оксана откинула от ушей длинные волосы, и он увидел серьги, составлявшие с его ожерельем единый комплект.

– Представляешь, не так давно я их купила сама, – сказала она. – Это судьба, Алешенька…

– Судьба… – повторил он и спустил с ее плеч свою собственную рубашку.

Утром в постели Оксаны Алексея опять не оказалось, как и тогда, в первый раз. Он опять ушел из-за Наташеньки или его и вовсе не было? Неужели все ей только приснилось? Но… тогда не стоило и просыпаться… Зачем ей эта постылая жизнь, если…

У Оксаны опять перехватило горло от подступивших рыданий. Она положила руку на шею. Ладонь легла на прохладные жемчужины. Было! Значит, все было!! На ней его подарок – ожерелье из речного жемчуга. И не простое, а обручальное! Алешенька… Любимый…

Оксана взглянула на часы, ужаснулась тому, что уже половина десятого, и судорожно начала одеваться. Надо же! Проспала! Впрочем, это не удивительно… У нее была такая ночь! Такая ночь! А сейчас они встретятся в магазине, и он еще раз скажет, что любит ее, а она ответит самыми нежными словами, какие только знает.

Застегивая блузку, Оксана включила электрочайник и заодно радиоприемник.

– …тое августа, воскресенье, – сообщил бодрый голос ведущего программу.

Воскресенье? Как воскресенье? Ну… правильно, воскресенье… вчера же была суббота… По субботам магазин работает, а по воскресеньям… Черт бы побрал эти выходные! Как же ей быть? Неужели она сегодня не увидит Алексея?! Может, отправиться к нему? Нет… Наташенька, наверно, еще спит…

Оксана сердито отключила чайник и радиоприемник, который сообщил ей такую нерадостную вещь, и обреченно поплелась обратно в постель. В прихожей ей пришлось вздрогнуть всем телом от неожиданного звонка в дверь. Странно… Кто бы это мог быть? Ну не Корнеев же…

В дверном проеме стояли Алексей с Наташенькой. Испуганная Оксана попятилась в кухню и рухнула на подвернувшуюся под ноги табуретку. Почему они пришли вдвоем? И потом… еще рано… Алексей, наверно, пришел сказать, что у них ничего не выйдет, потому что Наташенька…

А Пылаев между тем закрыл дверь и тяжело привалился к ней. Наташенька выдернула из его руки свою ручонку и медленным осторожным шагом приблизилась к Оксане, пристально вгляделась в нее и вдруг бесцеремонно залезла к ней на колени, обняла за шею и прошептала в ухо:

– Я всегда знала, что ты моя мама…

Оксана прижала Наташеньку к себе и посмотрела на Алексея. Он так и стоял, прислонившись к двери и нервно покусывая губы.

– А я давно уже догадывалась, что ты… моя девочка… – прошептала Оксана и уткнулась носом в прохладную детскую щечку.

– Ну… не стоит так расстраиваться, – сказал Алексей и погладил плачущую Оксану по волосам.

– Как можно не расстраиваться, если я не соответствую ее притязаниям… Ей казалось, что я волшебница, которая разведет руками все ее неприятности. А ее как дразнили, так и продолжают дразнить. И эта нянька… тетя Злюся… все так же продолжает ее ненавидеть. Наташенька, наверно, думала, что я превращу эту старую дуру в паука, но… В общем, я не знаю, что делать, Алеша…

– Может, ничего пока не надо делать… Может быть, все еще образуется? Мы всего лишь второй месяц живем вместе…

Оксана всхлипнула и обхватила его шею руками:

– Я не знала, что будет так трудно, Алеша… Я изо всех сил стараюсь, а она…

– А если все дело как раз в этом?

– В чем?

– Ну… в том, что ты слишком стараешься… А надо просто жить… любить… Хотя я знаю, что полюбить ее трудно…

– Мне не трудно… Я люблю вас обоих, но Наташе мало моей любви. Она хочет от меня невозможного.

Алексей крепко прижал Оксану к себе и шепнул в ухо:

– Ну что она может особенного хотеть? Ей всего пять лет. Ребенок совсем.

– Этот ребенок чует, когда ты меня обнимаешь, и… вот увидишь, она наверняка уже вылезла из постели…

Алексей усмехнулся и автоматически посмотрел на дверь кухни. В ее проеме действительно стояла Наташенька, босая, в длинной фланелевой рубашке в красных и желтых цветочках.

– Почему не спишь? – из-за плеча Оксаны спросил дочь Алексей.

– Она ненастоящая мама, – басовито произнесла Наташенька.

Обессиленная Оксана оторвалась от Алексея и рухнула на кухонный диванчик, а он присел возле дочери на корточки и спросил:

– С чего ты взяла?

– Мне Павлик Новиков сказал.

– А Павлик откуда знает?

– Знает. Он сказал, что у таких обезьян, как я, не бывает красивых мам.

– Этот Павлик тебе просто завидует, – попытался улыбнуться Алексей.

Наташенька в ответ не только не улыбнулась, а еще сильнее насупилась.