⁂

– Итак, Вы считаете себя неудачниками, – сказал Борис. – А какой антоним к этому слову? Кто знает?

– Удачник, – предположил хулиганистый Тед[6].

Профессор улыбнулся:

– Такого слова нет. Но ход Ваших мыслей правильный. Антоним к слову «неудачник» – «счастливчик».

Он оседлал стул, развернув его спинкой к аудитории, и продолжил:

– Между счастливчиком и неудачником много общего. Представьте себе, что вы играете в «орел-решку». У монеты две стороны, кто-то выберет орла, кто-то решку, но монета одна. Удача и неудача – просто две ее стороны. И тот, кто полагается на удачу, всегда рискует получить решку вместо орла, на которого он поставил.

Нет ни счастливчиков, ни неудачников. Есть глупые люди, полагающиеся на стечение обстоятельств. Вы – неудачники? Это ваше преимущество!

Кто сильнее – тот, кто родился сильным, знает об этом и доволен, или тот, кто качает железо каждый день? Вы изначально были не в лучших отношениях с миром, и считали это признаком своего лузерства. Но это уже многому вас научило.

Профессор встал и подошел к висевшей у него за спиной доске для записей. Взял мелок, и, размашистым почерком, написал одно слово: «Целеполагание».

– Смотрите внимательно! Мы все ставим перед собой цели. Иногда мы считаем их фантастическими. Но правда в том, что достигнуть можно любой цели. – Борис начертил рядом со словом фигурную скобку, и вписал в нее несколько слов: «удача», «связи», «деньги», «труд».

– Вот пути достижения цели. Но удача изменчива, – говоря, профессор зачеркивал те слова, которые отвергал, – связи ненадежны, они порождают зависимость; деньги – полезный инструмент, но многие добивались цели и без них. И что остается? Только труд. Труд, в котором ты не рассчитываешь ни на удачу, ни на чью-то поддержку, ни на наличные средства – только на себя. На свои собственные силы, мозги, харизму, личные отношения…

Каждый из вас не хотел оказаться здесь. У каждого из вас были свои цели, которых вы не достигли. Вы ловили рыбу, но сети пришли пустыми, однако, вы здесь. И я здесь – для того, чтобы научить вас ловить успех.

Успех – не синоним удачи; успех не зависит от того, какой стороной ляжет монета. На самом деле, все то, что я зачеркнул – это помеха для успеха. Есть те, кто более удачлив, более состоятелен, но, если это состояние построено на удаче, на везении – это дом, построенный на песке. Наш университет отличается тем, что здесь мы готовим успешных людей. И не важно, где вы потом окажетесь, в Белом Доме, Капитолии, в Лэнгли, Пентагоне, на престоле Святого Петра или на троне какой-то монархии третьего мира – вы будете успешны, если…

И профессор замолчал. Он молча смотрел на студентов, а они жадно смотрели на него.

Гарри хрустнул костяшками пальцев:

– Если мы сумеем понять то, что Вы намерены преподать нам? – предположил он.

– Не просто понять! – ответил Борис. – Впитать в себя, как вампир впитывает кровь жертвы. Причаститься тому, к чему я собираюсь вас причастить. Люди делятся на две группы. Одни понимают, потому правят; другие верят, потому подчиняются.

Поэтому я жду от вас вопросов, жду от вас критики, даже с ором и руганью. Не бойтесь спрашивать, не бойтесь возражать и спорить, не бойтесь до последнего отстаивать свою позицию, не смущаясь моим авторитетом. Наша теория и практика будут единым целым.

Моя задача – не рассказать вам о власти. Моя задача – научить вас властвовать. Сумеют не все. И те, кто не сумеют, тоже неплохо устроятся в жизни.

Но остальные станут той самой настоящей элитой. Вы были никем, когда пришли сюда. Теперь вы можете стать не просто кем-то – но развернуть успех к себе лицом и задать ему хорошую трепку.

⁂

Борис Мелкин погиб более десяти лет назад; самолет, в котором он летел, исчез с экранов радаров, и лишь через два года рыбаки обнаружили обломки, которые могли принадлежать этому борту. Еще через несколько лет подводная экспедиция, профинансированная «Фишер групп», нашла и само место крушения – участок дна с обломками самолета.

Фрагменты «Боинга-777» лежали на глубине более шести километров, и извлечь что-то с этой глубины экспедиции не удалось – подводный аппарат лишь заснял обломки на дне.

Кардинал Рамос-и-Гарсия огорчился, когда узнал, что профессор Мелкин погиб. Та встреча в Вашингтоне действительно изменила его жизнь, но еще больше ее изменили уроки профессора Мелкина.

Хосе искал Бога, он искал его вовне, на Небесах – а Борис Мелкин показал ему Бога.

Хосе не там его искал. Бог был в нем самом, Бог был частью его личности, даже, наверное, основой его «я».

С тех пор клирик Рамос-и-Гарсия равнодушно смотрел на Распятие, равнодушно выслушивал чужие грехи и давал прихожанам его церкви крохотные печения-облатки, называя это «причастием». Даже свои проповеди, ставшие очень популярными, он читал совершенно равнодушно.

Он был из тех немногих, кто понимает; остальных, тех, кто верит, он не презирал, он относился к ним совершенно равнодушно.

Мы не презираем собаку за то, что она не читала Шекспира и не может посчитать простенький интеграл. Мы не презираем обезьяну за то, что она никогда не нарисует «Монну Лизу» и не получит Нобелевскую премию.

«Каждому – свое», – эта фраза, полюбившаяся нацистам, тоже родом из Рима, популярной ее сделал Цицерон. Один из тех, о ком им рассказывал профессор Мелкин.

Хосе скорбел по профессору, но любая скорбь не вечна. Текущие дела сначала отодвинули ее на задний план, затем – и вовсе затмили собой. Но, наверное, встреча с друзьями юности всколыхнула мутный осадок в глубине подсознания.

Профессор Мелкин пришел к Хосе во сне.

…Ему показалось, что кто-то пихает его в бок.

Хосе открыл глаза. Было темно; за иллюминатором прямоугольной формы звездное небо сливалось с морем…

Толчок повторился.

– Кто здесь? – испугано вскрикнул Хосе, садясь на койке:

– Не узнаешь, Пепе? – спросил хорошо знакомый голос, и Хосе увидел человека, стоящего у его койки.

Лицо человека было скрыто тьмой, но голос Хосе узнал. Да и «Пепе», уменьшительной формой имени Хосе, его называли немногие – мать, отец и профессор Мелкин.

– Дон Борис? – спросил он.

– Когда я встретил тебя, Пепе, у тебя была мечта, – сказал Мелкин. – Смелая, как тебе казалось – недостижимая. В своих мечтах ты видел себя в тиаре. И ты боялся мечтать, ты не давал волю своим желаниям. Я научил тебя ставить цели и достигать их – и что же? Сейчас ты думаешь о том, как бы раздвинуть плечами конкурентов и занять место на престоле первого из Апостолов. Это больше не фантастика, Пепе. Это твоя жизнь.